Карта страны фантазий - [26]
А теперь проследим, как ото все отражается в жизни и в фантастике, литературной и кинематографической.
На суше:
Географические открытия к началу XX века завершены.
Используются богатства всех стран, кроме Антарктиды.
Переделка природы начата еще в доисторические времена, ибо скотоводство — это радикальная переделка животного мира, а земледелие — переделка растительности. На Земле сейчас вспахано около 10 процентов суши, это значит 15 миллионов квадратных километров лесов сведено, заменено пашнями и садами. Масштаб деятельности планетарный. Но остальные 90 процентов суши еще не используются как следует и можно помечтать об орошении пустынь: Сахары, Гоби, Кара-Кум и пр., о превращении джунглей в сады, об отеплении полярных стран ("Изгнание владыки" Г. Адамова, "Полярная мечта" А. Казанцева).
А там впереди грандиозный проект регулировки всей земной природы: усмирение наводнений, приливов, ураганов, землетрясений, управление ветрами, выравнивание зноя и холода, управление климатом. Фантастика пишет и об этом.
В океане:
Логика та же, но стихия чуждая, сделано меньше, больше осталось в сфере мечты. В глубинах, на океанском дне и по сей день открываются горные хребты посолиднев Урала и Кавказа. Правда, батискаф Пикара уже спустился на 11 километров, отнял у фантастики тему рекордных погружений. Фантастика уже перестала открывать на дне неведомые народы ("Атлантида" П. Бенуа, "Маракотова бездна" А. Конан-Дойля), но все еще надеется извлечь оттуда неведомых чудовищ ("Годзилла", "Оно пришло со дна морского") и, конечно, надеется открыть неведомые залежи радиоактивных металлов ("Тайна вечной ночи").
Использование морского дна в жизни только начато, для фантастики там еще просторно ("Подводные земледельцы" А. Беляева). Впереди переделка природы моря или встречный путь: приспособление человека для жизни в воде. Тот же А. Беляев вручает человеку жабры ("Человек-амфибия"). М. Емцев и Е. Парнов учат людей дышать на больших глубинах ("Операция "Кашалот"). О создании расы подводных людей, даже о переселении человечества в океан пишет японский писатель Абэ Кобо ("Четвертый ледниковый период").
Рыболовство и подводное земледелие. Изменение течений. Осушение морей. В основном морская фантастика на стадии переделки природы, но уже намечает всемирный проект распределения суши и моря — управления географией.
Космос. Родной дом фантастики!
Достижение, высадка, прибытие! И здесь первая стадия — освоение. Неточно говорить "открытие", поскольку планеты открывают в телескоп. Именно о прибытии человека на планеты больше всего писала научная фантастика в 50-х годах, чаще о прибытии на Венеру ("Внуки Марса" А. Казанцева, "Сестра Земли" Г. Мартынова, "Страна багровых туч" бр. Стругацких).
Что ищут на других планетах мечтатели? Настойчивее всего — братьев по разуму, желательно-старших братьев, превосходящих нас, для которых наше будущее — вчерашний день, которые способны вручить нам готовые чертежи задуманных нами изобретений. Я лично недолюбливаю эту тему. Мне видится в ней налет иждивенчества, неверия в собственные силы. Но большинство писателей и читателей охотно принимают дружескую помощь умельцев-иносолнцев.
В конце прошлого века, когда были открыты каналы на Марсе, братьев по разуму надеялись найти там. Сейчас эта мечта увяла, и не только из-за скудости марсианской суровой природы. Логика говорит: если марсиане превосходят нас технически хотя бы на пятьдесят лет, они должны были уже прилететь на Землю.
— Марсиане слишком мудры и не желают общаться
с нами, несовершенными, — отвечают на это сомнение энтузиасты.
А радиоастроном И. Шкловский предположил, что жизнь на Марсе была и завершилась. И погибшая цивилизация оставила искусственные спутники как письмо продолжателям из других миров. Может быть, мы найдем там отчет о гибели расы, не сумевшей продлить свое существование.
Так или иначе, скоро этот вопрос будет решен космонавтикой. И не желая писать произведения, которые при жизни авторов будут опровергнуты, сейчас литераторы в большинстве отправляют своих героев к звездам.
Но до ближайшей звезды — четыре световых года, полет туда и обратно со световой скоростью — не меньше десяти лет. Лететь быстрее света? Теория относительности категорически возражает против такой возможности. Скорость света — предел скоростей. В наше время этот закон физики считается одним из основных.
Правда, та же теория относительности подсказывает и выход: время относительно, зависит от скорости, при больших скоростях движется медленнее, секунды космонавтов растягиваются. На Земле пройдут десятки и сотни лет, а в субсветовой ракете — годы или месяцы. Но беда в том, что пользы мало в этих релятивистских полетах, столь любимых фантастикой. Для космонавтов время сокращается, а на Земле-то идет своим чередом. Космонавт, улетевший за миллионы световых лет, возвращается на Землю через миллионы лет. Какой же смысл в его полете? Нет интереса задавать вопросы, ответ на которые приходит через миллионы лет.
А разум наш не хочет примириться с тем, что впереди предел, и человечество не перешагнет его никогда. Вот почему, наперекор физике, фантасты упорно твердят о полетах быстрее скорости света. Вы можете прочесть об этом у Ефремова, у Стругацких, у Мартынова, у Колпакова. И это не от неведения, не от неграмотности, а от упорного неверия в пределы природы и пределы сил человеческих.
