Карта Саммона са Роха - [45]

Естественно, всего этого Керия не смог разглядеть за короткие мгновения, озарённые вспышкой. Он прекрасно знал Чойума Пятишкура и раньше и мог досконально дорисовать в воображении сокрытые сейчас под покровом темноты фрагменты лица и остатки фигуры.

Красная точка поползла вверх, набухла — калека громко зачмокал, раскуривая трубку.

— Долго ждал? — спросил Чойум, которому удивление старого приятеля доставило большое удовольствие.

Огонёк погас. Керия ощутил, как его ноздри защекотал пряный аромат гольфу.

— Н-никого за мной нет? — игнорируя вопрос, задал он свой.

— Никого.

— Я уж думал, т-тебя до морковкиного з-з-за… з-заговения ждать п-придётся.

— Хе-хе-хе, — засмеялся Пятишкур. — Замёрз?

— Устал, — безразлично зевнул Керия. — Держи вот, к-как договаривались.

Кошель с тридцатью монетами, часть того что он получил от Хыча, поглотила беззвучная тьма.

Скрипнула колёсами тележка — безногий сдал назад.

— Я всё рассказал Хычу, — сказал Керия.

— Всё? — клацнул стальными зубами Пятишкур.

— Всё как есть.

Безногий стукнул о брусчатку колодками, выехал на свет.

— Теперь ты должен передать всё это Джиару?

— Откуда ты знаешь?

Чойум снял шляпу, постучал по темени скрюченным пальцем, снова надел.

— Знаю. Может, мы его «того»? — безногий потёр пальцами мочку уха — жест древний, как сама смерть.

— С Джиаром лучше не связываться. Он опасен.

— Охотно верю.

— Я с-с-серьёзно, он очень опасен, — подчеркнул Керия, облизывая сухие губы. — Не стоит рисковать.

— Ладно, будь по-твоему.

— Мне охрана н-нужна, до утра — спину прикрыть.

— С тобой двое пойдут: Горох и Щепа, — он снял шапку, отёр ладонью лоб. Пожевал трубку.

— Если со мной что-нибудь случится…

— Не беспокойся. Хыча, если что, мои мальчики быстро покарают. За ним уже приглядывают.

Керия, хоть и через коротенькую паузу, но кивнул согласно.

— А может, и ждать нечего? Знаешь, как лучше всего сохранить тайну между тремя къяльсо? — спросил Чойум.

— Убить двоих?

— Именно так.

— Нет, т-только если…

— Жаль, я предпочёл бы помочь ему сделать свой последний вдох — это проще и надёжнее.

— А я п-п-предпочитаю, чтобы он был здрав и н-невредим, по крайней мере, до тех пор, пока… впрочем, не важно.

— Хорошо, — согласился безногий. — Смотри сам — тебе, стало быть, виднее. А сейчас иди и ничего не бойся. Всё сделаю, как уговаривались. Ребяток моих ты даже не увидишь, но знай: они будут всегда рядом.

— Ты уверен, что м-мне н-нечего б-бояться?

«Откуда у Трайса такой трусливый брат? — подумал в тот момент Чойум. — Может, они не родные?»

— Щепа! — позвал он.

Из темноты за его спиной выступил мальчишка — весь в чёрном, к тому же лицо его и руки были измазаны сажей, так что разглядеть его было практически невозможно. Керия увидел лишь, как блеснули озорные глаза, да и то когда тот мельком взглянул на него. Остальное время веки малолетнего къяльсо были полуприкрыты, отчего он превращался в тень. Левая рука лежала на поясе, на сгибе правой Щепа держал сиво-рыжую, довольную жизнью крысу.

— Градд Керия забыл свою сумку на балконе третьего этажа. — Чойум указал чубуком трубки куда-то за спину Керии. — Принеси, — потребовал он.

Щепа сделал шаг вперёд, наклонился, опустил крысу на щербатый камень мостовой и… исчез…

Скачущий взгляд Чойума заставил Керию обернуться. Приглядевшись, он увидел чёрную тень, с проворством ящерицы взбиравшуюся по стене соседнего дома. Ещё мгновение — и Щепа, щегольски крутанувшись на руках, перескочил через ограждение.

— Эта? — спросил он, потрясая в руке чем-то чёрным, издали напоминавшим суму.

— Да, но к-к-как? — Керия растерянно хлопал себя по боку, где минуту назад болталась его сумка.

— Это всё, мастер Чойум?

Обычно голоса в ночной тишине звучат звонко, но слова юного къяльсо были исключением. Голос его был негромок, и хотя он не возвышался над естественными ночными звуками, а скорее сливался с ними, Керия отчётливо слышал каждое произносимое им слово.

— Слезай, — приказал безногий. — Иди, друг, делай свои дела и ни о чём не беспокойся…

Больше Керия ничего не услышал. Постояв с минуту в раздумьях, он поднял лежавшую теперь у ног суму и зашагал прочь.

* * *

Со стороны «Кашалота» послышались шум и крики. Хыч нехотя встал. Поморщился — голова ещё побаливала.

— Расшалились что-то ребятишки! — Он дохромал до окна и отодвинул занавеску. — Что они там, Хорбутова требуха, орут окаянные? Не слышу!

* * *

— Цепи! — скандировала толпа. — Цепи!

— Тиртаха!

— Тиртаху давай!

Шум на мгновение смолк, и зал взорвался одобрительными, предвещающими диковинное зрелище криками.

Все обернулись к выходу, откуда раздался призыв к поединку. Их уже не интересовала так драматично закончившаяся партия между Раффи и Мааном — их ждало новое, полное ещё большего трагизма зрелище, а если повезёт — переходящее в массовую потасовку.

Коренастый феа с густой рыжей шевелюрой и бородой, большими оттопыренными ушами, окантованными гроздьями колец-серёжек, грозно нависал над столом, упёршись в него кулаками, и буравил взглядом статного пожилого заро, фигура которого возвышалась по другую сторону стола.

Заро стоял ровно, надменно обхватив плечи руками. В наклоне его головы и прищуре глаз читалось презрение с лёгкими, едва заметными нотками удивления и недоумения.