Карта первого круга - [3]

Со страхом посмотрев на свой живот я увидел обширные кровавые разводы, а ноги стали ватными. Но осознать весь ужас ситуации не успел, меня сбил с ног тот латинос, которому я пытался выдавить глаза. Мы вместе завалились на пол, а я почувствовал сильный укол в грудь. Почему-то голова противника оказалась прям под моей ладонью, и я вновь нащупал его глаза. Мекс завизжал от страха, скатился с меня и начал отползать. Я увидел рядом чей-то нож, схватил его, рывком догнал труса и стал беспорядочно в него бить. Прекратить пришлось быстро, силы резко закончились, а визг бандита перешел в хрипы.

Отвалившись вбок с затихающего тела, я оперся спиной на стенку, осматриваясь. Комната была в полумраке, сбитые свечи потухли, но кроме меня еще оставалась пара дееспособных человек. Это были люди, которые изначально сидели здесь и что-то обсуждали. Они даже не двинулись с места, заинтересованно наблюдая за происходящим, а теперь с восторгом обсуждали кровавую схватку на непонятном языке. Задержав взгляд на этих психах, я вскоре перестал обращать на них внимание, сосредоточившись на собственном состоянии.

Мелкие вдохи приносили мучение из-за нехватки кислорода, но набрать воздуха в грудь не получалось. С правой стороны в ней торчала рукоятка ножа, а лезвие прошивало острой болью внутри, как только шевелился. Странно, я не чувствовал этого раньше, а как все закончилось, так сразу вернулись ощущения тела. Силы разом пропали, я не мог даже поднять руку, а сознание стало куда-то уплывать, делая мысли вялыми и равнодушными.

Воспоминание о семье на секунду прочистили мозги, и я ясно понял, что оставлю их навсегда. Печаль, смешанная с удовлетворением от победы, накрыла меня. Смешанные чувства царили не долго, я расслышал грохот шагов за циновкой входа и внутрь ворвались еще несколько мексов. На этот раз они были вооружены дробовиками и пистолетами, были в какой-то униформе и выглядели внушительно. «Полиция!» — обрадовался я, а надежда на помощь смыла все плохие размышления.

Четверо вошедших громко ругались, тыкая пальцами по сторонам, о чем-то спрашивали пару человек, все также сидевших на подушках, и рассматривали меня. Где-то в отдалении раздался звук сирен. Услышав его, полицейские в несколько раз подняли громкость и скорость разговора, начав орать на свидетелей, а те спокойно молчали, делая вид, что не понимают. Когда один из мужчин вскинул ружье и выстрелил в сидящего, я понял, что это не полиция.

Грохот был намного сильнее, чем звуки из пистолета, когда мне стреляли в спину. В замкнутом помещении он оглушил, заставил дернуться и почувствовать дикую боль от ножа, так и сидящего в груди. Но это не остановило меня от наблюдения за происходящим, ведь выстрел не причинил никому вреда. Вокруг сидящего лишь взблеснуло тонкая пленка, а отрикошетившая от нее картечь посекла стену, выбив клуб пыли.

Я не успел осознать, что произошло, как события развернулись на полную. Свидетель, которого пытались убить, ленивым движением бросил что-то в сторону опешивших бандитов и за их спинами появились светящиеся линии, которые через секунду сформировались в двухметрового прямоходящего крокодила. Сквозь шум в ушах я расслышал какое-то слово от сидящего, и ящерица молниеносным движением отхватила голову ближайшему мексу.

Обалдевая от происходящего, я почувствовал сильное головокружение и сполз по стенке на бок. Сил не было даже приподнять голову, поэтому я видел только пол перед собой и слышал крики, грохот борьбы и выстрелы. Все закончилось быстро. Наверное… Сознание опять затуманилось, и я все больше терял связь с реальностью. После продолжительного крика животной боли все затихло. В глазах потемнело, но слух после пальбы неожиданно прояснился, и я услышал шаги рядом с головой. «Гена идет», — всплыла мысль, но я ошибся.

Сначала я различил чужую речь, обращенную ко мне с вопросом, но никак не прореагировал на это. Тогда кто-то покачал нож в груди, и вспышка сильной боли отбросила пелену с глаз, частично вернув силы. Застонав, я попытался приподнять голову и мне любезно помогли, за волосы вздернув бестолковку. Я увидел перед собой лицо неопределенного возраста, властное, с резкими чертами лица и пронзающим душу взглядом. Человек сказал что-то на испанском, но я ничего не понял и прохрипел на русском:

— Не понимаю тебя.

Раздраженно поморщившись, собеседник сунул руку в свою одежду и через секунду заговорил на чистейшем русском, с окающим произношением.

— Скоро умрешь. Жить хочешь?

— Да, — ответил я, стараясь остаться в сознании.

— Будешь служить мне всю жизнь, если спасу?

Я задумался. В голове забились самые разные мысли о возможности выживания, личности этого товарища, условиях службы, но быстро прекратились, когда я понял, что времени совсем нет.

— Только по своей совести, — прохрипел в лицо человеку.

Он расхохотался, выпустив от смеха мои волосы. Безвольная голова стукнулась об пол, но я этого уже не чувствовал. Весь мир стремительно затягивала мгла и даже новая вспышка боли от ножа, который вновь пошевелил собеседник, не смогла вернуть свет.

— Хорошо, — услышал я и почувствовал, как в лоб что-то сильно вдавили.