Карта царя Алексея - [3]
– Робя! Гляди, какой ладный Савоська!
С того дня все лоча стали звать тунгуса Савоськой, да он и сам вскоре привык к этому имени, втайне гордясь, что его сразу выделили из толпы соплеменников. К тому же прямо тогда рыжебородый здоровяк, подойдя к охотнику, по-приятельски похлопал его по плечу и, называя другом, пригласил к себе…
Впереди за кромкой леса показался крутой речной берег, вдоль которого высились массивные стены с башнями, и вожак упряжки без команды прибавил ходу. Собаки, почуявшие жильё, в ожидании кормёжки побежали шибче, и Савоська на всякий случай взялся за остол[9].
Впрочем, тормозить не пришлось. Упряжка с ходу одолела скованную льдом реку, поднялась на косогор и остановилась только возле высокой стрельчатой башни. Въездные ворота были открыты настежь, и хотя возле них днём торчали караульные, останавливать Савоську они не стали, а беспрепятственно пропустили заезжего таёжника в город.
Охотник, уже не раз бывавший тут, хорошо знал, куда ехать, и потому прямиком отправился к детинцу, где были воеводский двор, съезжая изба, церковь, а также хозяйственные постройки, среди которых стоял и амбар из кондовых брёвен, где принимали и хранили собранный ясак.
Савоська заехал в детинец, остановил упряжку, вбил на всякий случай остол покрепче в снег, какое-то время восхищённо смотрел на окружавшие его строения и, только всласть налюбовавшись, не спеша пошёл к широкой, обитой железными пластинами двери.
Замерев у порога, он подождал, а потом заглянул внутрь и негромко позвал:
– Эй…
– Ктой-то там?.. – донеслось из дальнего конца амбара, и навстречу Савоське вышел мужик-приказной, ведавший сбором ясака.
Этот лоча, распоряжавшийся в пушном амбаре, узнал охотника и встретил Савоську как старого знакомого:
– А-а-а, это ты, – и, приветственно помахав рукой, спросил: – Ну, сколько хвостов[10] привёз?
– Многа, многа… – заулыбался Савоська и похлопал рукой тугой кожаный мешок, привязанный к нартам.
– Тогда доставай. Считать будем, и с каждого десятка, значится, лучший соболь.
– Не надо доставать, – заулыбался охотник. – Оно не так делать…
Савоська вытащил мешочек, высыпал перед лочей кучку гладеньких камешков и, хитро сощурившись, пояснил:
– Савоська соболя в мешок класть, один камешек сюда, – он показал на кучку.
Лоча оценивающе посмотрел на охотника, а потом неожиданно рассмеялся:
– Ну, хитрован какой… – и зная, что тунгус не обманывает, кивнул: – Ладно, давай так считать.
Он разровнял кучку выложенных Савоськой камешков, пересчитал и, отложив ровно девять, сказал охотнику:
– Столько хвостов давай…
– Так, так, давать… – Савоська согласно закивал головой и достал из висевшей на боку сумки ровно девять шкурок. – Это ясак…
– Ты смотри, выходит, считать научился, – удивлённо покачал головой лоча и многозначительно поднял вверх палец. – Однако ещё один хвост надо…
– Так, так, надо, – согласился усвоивший порядок Савоська, вытянул из-за пазухи припрятанную там шкурку и показал лоче. – Такой соболь хорош?
Лоча взял шкурку, встряхнул, полюбовался на серебристый мех, глянул, какая мездра, и удовлетворённо кивнул.
– Вот теперь всё правильно…
Сдав ясак, Савоська выдернул остол, присел на нарты и потихоньку поехал из детинца на посад. Здесь, среди пары сотен домов охотник ориентировался плоховато и сначала плутал возле гостиного двора, таможни и промеж добротных купеческих домов, прежде чем выбрался в ремесленную часть, где были кузни, мастерские и жил всякий городской люд.
Возле ладной избы, из волоковых оконцев которой шёл дым, Савоська, узнав место, остановился. Здесь жил его друг, тот самый рыжебородый мужик, который ещё по первому приезду в город наградил охотника новым именем, и с того времени Савоська непременно заезжал к нему.
Они как-то сразу поладили меж собой, и лоча по-дружески помогал Савоське сбывать пушнину и даже покупал для него всё, что нужно в немудрящем охотничьем хозяйстве. К тому же в этом доме Савоську всегда ждали угощение и тёплый приём.
Вот и сейчас, вероятно, заметив остановившиеся у крыльца нарты, хозяин вышел на крыльцо и прямо со ступенек приветствовал охотника:
– О-о-о, друг Савоська приехал! Заходи, у нас как раз шаньги поспели, – и отступил в сторону, подчёркнуто давая желанному гостю дорогу.
Уже через какой-то час охотник, управившись с необычайно вкусными шаньгами, грыз ядрёными зубами желтоватый кусок сладкого камня-сахара, запивая его дивной коричневой водой-чаем, и наслаждался. Конечно, он понимал, что все добытые им шкурки останутся тут, в городе, но соболей и в тайге полным-полно, а здесь у лочей было столько всего, что каждый раз по приезде у Савоськи просто глаза разбегались, наполняя его неискушённую душу радостью…
Несмотря на мороз, московский люд с самого утра высыпал на улицы и собирался возле Кремля. В этой толпе, стараясь держаться понезаметнее, были и двое иностранцев – уже давненько проживавший здесь Гуго Мансфельд и с ним его новый напарник, всего месяц назад приехавший в Московию Петер Вальд.
