Карта царя Алексея - [11]

Однако Епифан сначала придирчивым взглядом окинул спущенный на воду коч и только после этого пояснил:

– Слыхал я про твой кораблик, вот и не утерпел, решил сам глянуть…

– Ну и как он тебе? – усмехнулся Фрол.

– Хорош, – заключил кормщик. – Вот только не великоват ли? На волоке с ним не иначе маета будет.

– Такой коч совсем не для волока, – возразил Фрол. – То не дело – судно по суху руками таскать.

– Это верно, – немного подумав, ответил кормчий и вдруг предложил: – Ты, Фрол Матвеич, видать, сюда на веслах пришёл, но, может, со мной обратно?

Предложение было сделано точно неспроста, и Фрол, явно колеблясь, заметил:

– Так вроде ветер неподходящий…

– Ничего страшного, – заверил купца кормчий. – Мой «голландец» и при противном ветре хорошо ходит.

– Ну ежели так… – соглашаясь, протянул Фрол и, последний раз окинув взглядом опустевший стапель, пошёл к боту.

Подождав, пока Фрол усядется, Епифан, ни к кому за помощью не обращаясь, сам оттолкнул бот от берега, прыгнул на корму и взялся за румпель. Лавируя против ветра, он вывел бот из Лаи в Двину и круто положил руль на борт. От резкой смены курса потерявший ветер парус заполоскал, но почти сразу опять наполнился, позволив взять курс в сторону Архангельска.

На реке боковой ветер заметно усилился, однако Епифан умело повернул парус круче, после чего уже бывшее тугим полотнище натянулось ещё сильнее, и бот, кренясь, стал так набирать ход, что Фрол даже услышал, как за пером руля начала журчать вода.

– А неплохо идём, – усмехнувшись, заметил Фрол и выжидательно посмотрел на кормщика, ловко управлявшегося со снастью.

Купец хорошо понимал, что Епифан, конечно же, заявился на плотбище[21] совсем не попусту, и теперь ждал, что тот ему скажет. И точно, кормщик, вроде как между прочим, поинтересовался:

– Скажи, Фрол Матвеич, новый коч к норвегам отправишь или как?

Фрол тоже имел на кормщика свои виды и потому ответил правду:

– Поначалу к норвегам, а уж потом…

– Ну потом, ясное дело, на Грумант, – предположил Епифан и добавил: – Ведь твои кочи только туда и ходят.

– Оно так, – согласился Фрол и, вроде как раздумывая, сказал: – Только я думаю, и в океане дорога есть…

Купец не договорил, но Епифан сразу понял, что именно имелось в виду, и, не скрывая своего интереса, спросил:

– Фрол Матвеич, неужто новый коч встречь солнца решил отправить?

– Само так, – не колеблясь подтвердил Фрол. – Уверен, не иначе по открытой воде путь должен иметься.

– Конечно, должен, – с жаром поддержал его Епифан.

– Значит, пойдёшь кормщиком на новом коче? – оборачиваясь, спросил Фрол и, увидев, как Епифан согласно кивнул головой, улыбнулся…

За столом в светёлке у Томилы Пушника сидели четверо. Сам хозяин был здесь не как простой затынщик, а как известный в городе торговец мягкой рухлядью. Тут же был и его напарник по пушному делу, приёмщик ясака с воеводского двора Евсей Носков. Двое других мехом не занимались, но выделялись по иной части. Это были хозяин литейной мастерской Якимка Городчиков и пришедший вместе с ним ювелирных дел мастер Третяк Желвунцев.

Собравшиеся напряжённо молчали и, хотя перед ними красовался штоф оковытой, украшенный обливным орнаментом, в окружении тарелей с рыбными пирогами, морошкой да строганиной, никто пока не притрагивался к угощению. Здоровенный чернобородый литейщик смотрел на сидевшего напротив такого же крепкого затынщика, отличавшегося от мастера разве что только своей ярко-рыжей бородой, а воеводский сборщик ясака исподтишка приглядывался к самому старшему из собравшихся, совсем уж седому ювелиру.

Признаться, он-то и интересовал Евсея больше всего. Что касалось двух других, то он знал их достаточно хорошо, а вот с Желвунцевым ему так близко встречаться не приходилось, и сейчас приказной на всякий случай ещё раз вспоминал, что ему приходилось слышать о мастере.

Сам же старый Третяк Желвунцев, зябко кутаясь в богатую меховую накидку, покрутив головой из стороны в сторону, не спеша осмотрел уютную светёлку и с явным одобрением сказал хозяину:

– А ничего хороминка…

– Что, понравилась? – поддерживая разговор, с готовностью отозвался затынщик.

– А почему ж не понравиться? – Ювелир ещё раз, словно проверяя самого себя, глянул вокруг. – Опять же, воздух чистый, дыма не слыхать вовсе.

– А ему откуда тут взяться? – охотно пояснил затынщик. – Ход отдельный, дым сюда не попадает. Правда, малость прохладней, чем в поварне.

– Так нам и не привыкать к морозам-то, – вмешался в разговор Евсей и первым потянулся за штофом.

Сноровисто налив всем оковытой, он хитро поглядел на собравшихся и, вроде как со скрытым намёком, сказал:

– Ну что, можно и принять, во здравие…

Евсей лихо опрокинул чарку, а Томило, спохватившись и вспомнив про свои обязанности хозяина, засуетился:

– Вы ешьте, ешьте…

Гости не заставили себя особо упрашивать, и какое-то время в светёлке молчали, но потом мастер-ювелир ёще раз глянул кругом и похвалил хозяина:

– Хитро придумано, хитро… – а потом не без умысла добавил: – Ну раз ты такой таровитый, то не мешало б и хоромину побольше завести…

– Оно бы, конечно, так, можно и больше, можно даже с подклетью, – согласился Пушник и вздохнул: – Знать бы только, как оно дальше будет…