Карпатские орлы - [97]

— Комиссар, закусим. Пора и о себе подумать.

— С полным удовольствием.

— Не только закусим, но и по ковшичку выпьем, — послышался окающий голос. Конечно же, это был Иван Федорович Агеев со своим характерным волжским акцентом.

— Агеев? — начал Шульга. — Откуда ты свалился? И потом — что за бескультурье?.. «По ковшичку», — передразнил Михаил Герасимович. — Ковшами можно какую-нибудь бурду пить… А мы люди культурные…

Подали ужин. Шульга разлил вино в кружки и предложил:

— Ну, по ковшичку. За победу нашу близкую, братцы!

— За победу! — поддержали мы его.

— За артиллеристов выпью прямо из бутылки, — сказал Румянцев.

Весельчак был Румянцев, хороший артиллерист, товарищ отличный. Все мы в полку его любили.

3 мая полк ненадолго вывели из боя, чтобы он приготовился к выполнению новой задачи. Было это утром. Полк только что занял лесной массив. Кругом — сосны, ели; лес ухожен, во всем виден порядок. Население окружающих сел и местечек, как видно, сюда не допускалось. Так оно и оказалось: вскоре мы вышли к охотничьим домикам, блестевшим под утренними лучами солнца золотом сосновых досок.

Выйдя наружу, я оказался невольным свидетелем любопытного разговора. Группа бойцов из 3-й стрелковой роты осматривала домики. Солдаты цокали языками, охали, ахали, восторгаясь тишиной, лесом, комфортом.

— Вот бы нам такое… лес, домики, — говорил один из бойцов.

По акценту я понял, что этот боец из украинцев, которые пришли к нам в полк из-под Кракова.

— А что бы ты стал делать? — поинтересовался другой.

— В аренду сдал бы панам, большие деньги получил бы…

— Тю, дурья твоя башка, — отозвался третий боец. — Вон куда тебя потянуло! Как же ты с торгашескими думками в Советском Союзе собираешься жить?

— Дом отдыха был бы здесь хорош для рабочих людей, — по-хозяйски рассматривая виллу, сказал старшина Г. Г. Иванов. — Если бы это было у нас…

— Пальнуть бы в эти дома, или, как их… виллы, — со злобой сказал боец из Кракова.

— Это зачем же? — остановил его Жвавый, наш боец, из колхозников Приазовья. — Пускай добро остается людям.

— Людям? Папы вернутся — им и достанется, — недовольно буркнул краковец.

— Трудно сказать, как дело повернется, — промолвил Иванов. — Только думаю, что здешнему народу наша победа поможет подняться…

Я поддержал мнение старшины Иванова и красноармейца Жвавого.

Продвигаясь к Оломоуцу, дивизия заняла более десятка крупных населенных пунктов, захватив при этом 500 пленных. Один из самых ожесточенных боев пришлось выдержать в Штадт-Либаве, важном узле шоссейных дорог на пути отступления фашистской армии. Этот крупный населенный пункт был занят подвижным отрядом 327-го полка — усиленной 2-й стрелковой ротой. Вот что доложил мне тогда замполит командира 1-го батальона М. А. Игнатьев: «Рано утром 3 мая рота Балова, погруженная на три «студебеккера», начала боевой марш в качестве подвижной группы полка. Ехали по шоссе, на полном ходу проскакивая второстепенные населенные пункты. К вечеру, проделав 70 километров, подъехали к городу Штадт-Либава. Здесь располагался сильный немецкий гарнизон. К городку двигались колонны отступающих. Предстоял бой. Спешились, развернули пушки, минометы и дали несколько залпов по шоссе, по городку, по развилке трех дорог, сходящихся в нем. Это вызвало панику у противника. На дорогах началась давка, поднялась беспорядочная стрельба. Воспользовавшись этим, рота ворвалась в городок, заняла развилку дорог. Пути отхода немцам с востока были отрезаны. С этого момента и началось самое трудное — рота удерживала перекресток до подхода 1-го батальона, который шел в качестве передового отряда полка и сменил нас в Штадт-Либаве. Рота, сев на автомашины, двинулась как подвижной отряд».

В характеристике для наградного листа на помощника командира стрелкового взвода гвардии старшину В. И. Чербачиева, действовавшего на развилке дорог в Штадт-Либаве, Балов писал, что Чербачиев с группой бойцов проявил высокое мужество, захватил в плен немецкого полковника.

Вместе с ротой Балова в Штадт-Либаве были и минометчики Груздева. Из-за домов и строений они обрушивали на колонны врага, пытавшиеся прорваться через городок, град мин. Пожалуй, минометчики и сыграли главную роль в дезорганизации противника, в разгроме вражеских колонн. Заслуги минометной роты в этом бою высоко оценило командование полка. Сам Груздев был награжден боевым орденом.

Управление полка прибыло в Штадт-Либаву на рассвете. Мы с Шульгой и Берлезевым заняли одноэтажный домик на развилке дорог, недалеко от того перекрестка, где закрепился взвод старшины Иванова. Поднялась яростная перестрелка. Я решил пойти на перекресток. Шульга остался у рации — связывался с комдивом. К Иванову напрямик нельзя было пройти, и мы с автоматчиком, сопровождавшим меня, сделали большой крюк. Наконец добрались до еще чадившей сожженной грузовой автомашины, лежавшей вверх колесами у развилки дорог. Здесь был командир пулеметного взвода Савин с одним пулеметом. Потом подошел старшина пулеметной роты Гудков.

— А где Иванов?

— Вот, рядом. Под плащ-палаткой…

— Давно?

— Только что.

Мне передали партбилет Г. Г. Иванова.