Карпатские орлы - [89]

Немецкое командование пыталось остановить убегающих солдат. Навстречу поддавшимся панике гитлеровцам вышло несколько танков и самоходных установок. Они остановили отступающих. Началась контратака. Позади немецких солдат находились их начальники, они гнали подчиненных вслед за танками.

Наши бойцы залегли в немецких окопах, заняли укрытия на дамбе, на окраине Ухыльско, открыв стрельбу по немецкой пехоте. Иван Радченко, прославленный пулеметчик, удобно примостившись на чердаке дома, огнем уничтожал фашистов. Гитлеровцы стали разбегаться в поисках укрытий, прятались в воронках, канавах, ямах. Троих настигла пулеметная очередь.

Два немецких танка и самоходная установка двигались по полю вперед без пехоты. Вокруг них заплясали разрывы артиллерийских снарядов. Один танк загорелся, зачадил черным дымом. Другой танк и самоходка повернули назад, ушли за реку.

2-й батальон продолжал наступление на правом фланге полка, но дальше реки не прошел. В пойме его остановил огонь немецкой артиллерии и пулеметов, расположенных в фольварке Червин и на западном берегу Ольши. Сложнее было на левом фланге. Батальон Юркова не имел успеха. Он еще раньше подошел к поясу немецких долговременных огневых точек, но без артиллерийской поддержки не смог выйти на западный берег реки. Дивизионное начальство сердилось. Командиру полка Шульге попало, и он, естественно, нажимал на Юркова, потребовал взять немецкий дот, преграждавший путь вперед. «Один-то дот можете взять?» — кричал в телефонную трубку командир полка комбату Юркову.

Горячность могла помешать делу. Начальник штаба Берлезев чувствовал, что Юрков взвинчен, расстроен, ему надо спокойно посоветовать, как выполнить задачу. И Берлезев высказал соображения, с которыми командир полка согласился. Советы Берлезева помогли Юркову. Надо сказать, что Шульга был горяч, а Берлезев уравновешен и спокоен; сочетание этих двух характеров при большом командном опыте Шульги было полезным для управления полком.

Вскоре Юрков доложил нам:

— Батальон овладел немецким дотом.

Уточняя задачу полку, командир дивизии приказал: взять фольварк Червин, расположенный западнее реки Ольши. Со своей обычной доброжелательной иронией генерал Колдубов говорил Шульге:

— Подумаешь, четыре шага тебе надо сделать до фольварка. Четыре шага — какое тебе усиление!

А потом серьезно:

— Усиление полк получит скоро, но для другой цели.

19-23 апреля полк делал эти «четыре шага». Необычайно трудными они были. С благодарностью вспоминаю наших артиллеристов Румянцева, Рыбина, Оничко, минометчиков Груздева, орудийный расчет в составе Кобы, Пилипенко, Кочегина, Хлестунова, минометные расчеты Харедко, Берадзе и многих других. Это они своим ратным трудом обеспечили такую огневую поддержку, которая позволила нашим малочисленным стрелковым батальонам выйти на западный берег Ольши, углубиться в зону вражеского «железного пояса», овладеть фольварком Червин. После этого во всех стрелковых ротах полка оставалось всего 25–30 бойцов. Это тот случай, когда солдаты все отдали Родине.

Присутствие политработников в ротах и взводах, на командно-наблюдательных пунктах, пунктах медпомощи, в хозячейках и тылах особенно важно в какие-то определенные, решающие моменты. Такие моменты политработники должны были уметь определить. И они их определяли, находили подходящие методы и формы работы с людьми. Правда, мне приходилось встречать некоторых политработников, которые ходили по подразделениям, задавали стереотипный вопрос «Как живете?», затем похлопывали собеседника по плечу и говорили что-либо приличествующее случаю. Мы не терпели такого бездумного отношения к людям, старались анализировать и обобщать виденное и услышанное, добивались того, чтобы партполитработа носила действенный характер, обеспечивала успех боя. Сошлюсь на некоторые примеры.

16 апреля, когда под ударом вражеских танков дрогнули наши роты, политработники срочно прибыли в них, чтобы помочь восстановить положение, заняли места в боевых порядках. И цель была достигнута.

Общение с бойцами и командирами позволяло выявлять достойных, обобщать передовой опыт. Этому способствовали, как уже говорилось, листовки. Вот текст листовки, составленный парторгом батальона Иваном Нечесовым в тот момент, когда надо было помочь молодым бойцам преодолеть танкобоязнь:

«Гвардейцы!

Горит немецкий танк перед вами. Это мы его подбили!

Танк не страшен. Красноармеец сильнее танка. Уничтожайте немецкие танки, они уязвимы. Отсекайте пехоту противника от танков и самоходок и уничтожайте ее.

Смелее, товарищи! Вы победите! Слава вам!»

К партийно-политической работе мы приобщали командиров подразделений, работников штаба. Активно участвуя в многогранном процессе воспитания красноармейцев и сержантов, офицеры лучше изучали подчиненных, вбирали опыт масс, знали положение в ротах, взводах, отделениях, расчетах. Наши командиры и красноармейцы жили единой мыслью, были охвачены единым патриотическим стремлением — разгромить врага, одержать победу.

На фронте мне часто вспоминались замечательные слова Н. К. Крупской о том, как высоко ценил Владимир Ильич Ленин близость командного состава нашей армии к красноармейской массе. Уместно привести эти слова.