Карпатские орлы - [3]
Живо звучало в теплушках и слово самих красноармейцев — очевидцев событий в родных городах и селах. Хорошо помню, как в одном из вагонов бойцы внимательно слушали рассказ красноармейца Василия Супряги. Парень этот долго не получал писем от матери, очень тосковал. Командование отпустило его в деревню — она находилась на пути движения нашей дивизии. «Подсядешь в любой состав из идущих за нами вслед», — сказали бойцу. Он так и сделал. А возвратившись в свой эшелон, рассказал, что его деревня сожжена: фашисты мстили жителям за связь с партизанами.
— Мать с братишкой, — рассказал Василий Супряга, — в землянке ютятся. Хата сгорела, одна печь торчит. Колхоз восстановили. Бабы да ребятишки работают в поле. Буряк парят да едят. Жить можно. Ну а хату построю, когда вернусь с фронта. Я так матери и сказал: береги печь, вернусь — хату к печи пристрою.
И долго потом красноармейцы повторяли как грустную шутку:
— Вернемся с войны — хаты к печам пристроим!
Случилось так, что через много лет об этих беседах в вагоне о положении в разоренных войной районах мне напомнил сержант Алексей Часнык. Он прислал письмо из станицы Попутной Краснодарского края, из своего колхоза, куда после тяжелого ранения вернулся с фронта. Ранили сержанта осенью 1944 года под селом Боров в Словакии, это был его последний бой. Отличный младший командир, храбрый гвардеец, Часнык мечтал дойти до Берлина. Осколки вражеского снаряда прервали его армейскую службу. Припомнив беседы в вагоне, красноармейские разговоры о том, как побыстрее поставить на ноги артельное хозяйство, Часнык рассказал в письме о нелегкой работе по восстановлению родного колхоза после фашистской оккупации.
В письме Часныка были такие строки: «Отдыхать не пришлось. Только приехал, еще рана ноет, осколок в легких (он и сейчас там) — а меня бригадиром поставили. Ни бричек, ни лошадей. В колхозе одни женщины, малые дети да вот я, бригадир, — полукалека с фронта. Пришлось собирать хозяйство заново. Работали день и ночь. Трудно было, но колхоз на ноги поставили. После бригадирства заведующим молочнотоварной фермой меня поставили. Председателем ревкомиссии избрали. Старался безотказно работать там, где нужен был колхозу, народу. Сейчас уже стар. Работаю конюхом. К руководству пришли новые, обученные специалисты. Так и должно быть. Мне вскорости уходить на пенсию. Жизнь хорошую мы построили, ну а что она не мне и не моим сверстникам-старикам, не беда. Я вырастил двух сыновей, двух дочерей: агронома, зоотехника, шофера, колхозницу рядовую. Имею шесть внуков и внучек. Им все, людям советским, оставим…»
…Полк выгрузился на станции Хриплин под Станиславом. 3-й горнострелковый корпус, включая нашу дивизию, поступил в распоряжение 4-го Украинского фронта. В течение месяца мы занимались боевой и политической подготовкой. Одновременно совершали марш к фронту. Воевать в условиях горно-лесистой местности учились и ветераны полка и новобранцы. Тон в учебе задавали герои-севастопольцы, участники боев на Кавказе, в Крыму.
К середине августа сорок четвертого полк завершил переформирование, перешел на новые штаты. Возросла его огневая мощь. Нам создали условия для повышения маневренности подразделений, более четкого управления боем в горах. Вместо четырех полков ротного состава в дивизии оставалось три, но были сформированы батальоны (по два на каждый полк). По новым штатам каждый полк имел по одной роте автоматчиков, разведки, ПТР, саперов, транспортной, санитарной, батарею 76-мм горных пушек, батарею 107-мм минометов, взвод связи. Батальон состоял из стрелковых, пулеметной, минометной рот и взвода связи. Все роты — трехвзводного состава. Численность стрелковой роты достигла 110 человек. Обновилось вооружение: половина бойцов и все командиры получили автоматы, у остальных красноармейцев винтовки заменены карабинами — легким и более удобным для горной войны оружием.
Здесь, наверное, уместно хотя бы кратко сказать о боевой биографии полка, его командном составе. Полк находился в составе одной из старейших дивизий Красной Армии, совершал боевой поход в Иран. Воевал на Северо-Кавказском фронте, где был преобразован в гвардейский. За доблесть и мужество, проявленные при штурме Севастополя, ему присвоено наименование Севастопольского.
Доброго слова заслуживает командир полка гвардии майор Ефим Михайлович Моргуновский. Когда я познакомился с ним, ему едва перевалило за сорок. До войны он возглавлял горисполком в Николаеве на Украине. Не могу не сказать теплых слов и о заместителе командира полка по строевой части майоре А. П. Петрове, начальнике артиллерии А. В. Румянцеве, помощнике командира по снабжению капитане И. Ф. Агееве. Батальонами командовали по годам молодые, но уже накопившие в боях опыт капитаны М. И. Брагин и И. П. Кунин. Ротные и батарейные командиры также выращены из числа молодых, весьма энергичных лейтенантов, старших лейтенантов, получивших военное образование в училищах, а крещение огнем — на Кавказе, под Керчью и Севастополем. О всей дружной офицерской семье полка и его младших командирах речь пойдет впереди. А сейчас мне хочется рассказать об одном из самых волнующих событий в истории полка.
Впервые на русском публикуется дневник художника-авангардиста Алексея Грищенко (1883–1977), посвящённый жизни Константинополя, его архитектуре и византийскому прошлому, встречам с русскими эмигрантами и турецкими художниками. Книга содержит подробные комментарии и более 100 иллюстраций.
Эта книга является второй частью воспоминаний отца иезуита Уолтера Дж. Чишека о своем опыте в России во время Советского Союза. Через него автор ведет читателя в глубокое размышление о христианской жизни. Его переживания и страдания в очень сложных обстоятельствах, помогут читателю углубить свою веру.
Повествование описывает жизнь Джованны I, которая в течение полувека поддерживала благосостояние и стабильность королевства Неаполя. Сие повествование является продуктом скрупулезного исследования документов, заметок, писем 13-15 веков, гарантирующих подлинность исторических событий и описываемых в них мельчайших подробностей, дабы имя мудрой королевы Неаполя вошло в историю так, как оно того и заслуживает. Книга является историко-приключенческим романом, но кроме описания захватывающих событий, присущих этому жанру, можно найти элементы философии, детектива, мистики, приправленные тонким юмором автора, оживляющим историческую аккуратность и расширяющим круг потенциальных читателей. В формате PDF A4 сохранен издательский макет.
Джессика Стоядинович, она же Стоя — актриса (более известная ролями в фильмах для взрослых, но ее актерская карьера не ограничивается съемками в порно), колумнистка (Стоя пишет для Esquire, The New York Times, Vice, Playboy, The Guardian, The Verge и других изданий). «Философия, порно и котики» — сборник эссе Стои, в которых она задается вопросами о состоянии порноиндустрии, положении женщины в современном обществе, своей жизни и отношениях с родителями и друзьями, о том, как секс, увиденный на экране, влияет на наши представления о нем в реальной жизни — и о многом другом.
Впервые выходящие на русском языке воспоминания Августа Виннига повествуют о событиях в Прибалтике на исходе Первой мировой войны. Автор внес немалый личный вклад в появление на карте мира Эстонии и Латвии, хотя и руководствовался при этом интересами Германии. Его книга позволяет составить представление о событиях, положенных в основу эстонских и латышских национальных мифов, пестуемых уже столетие. Рассчитана как на специалистов, так и на широкий круг интересующихся историей постимперских пространств.
Впервые в серии «Жизнь замечательных людей» выходит жизнеописание одного из величайших святых Русской православной церкви — преподобного Серафима Саровского. Его народное почитание еще при жизни достигло неимоверных высот, почитание подвижника в современном мире поразительно — иконы старца не редкость в католических и протестантских храмах по всему миру. Об авторе книги можно по праву сказать: «Он продлил земную жизнь святого Серафима». Именно его исследования поставили точку в давнем споре историков — в каком году родился Прохор Мошнин, в монашестве Серафим.