Карнивора - [36]

За исключением Дора. Его вполне можно было записать в разряд чудес — и способность возникать из ниоткуда, и способность добывать из ниоткуда яблоки. Однако к ним прилагалась любовь как внезапно исчезать, так и жонглировать яблоками — и любыми другими предметами, которые попадались Дору под руку. В сочетании с абсолютной невозмутимостью и нежеланием предчувствовать ожидания окружающих Дор тоже порой становился проблемой, и находиться рядом с ним было небезопасно.

Кроме того, у Марики было множество сложностей, с которыми остальным ученикам сталкиваться не приходилось. Марика ломала голову, придумывая, как помыться так, чтобы никто не увидел ее. Да что там — даже отлучиться по нужде было сложной задачей, требующей предварительного планирования. А как незаметно для всех пережить ненавистные три дня в месяц? Марика не спала ночами, гадая, можно ли вообще скрыть ото всех тот очевидный факт, что она — девочка.

И все-таки даже это не было ее самой главной проблемой.

Главной проблемой был Кит. Который так и не знал, что она учится в Кастинии.

* * *

Марика представляла себе, как он обрадуется, когда увидит ее, как они снова будут проводить время вместе. Как он будет помогать ей — всякий раз, воображая возможные трудности, Марика твердила себе: «Ничего, Кит мне поможет». Она представляла себе много трудностей, даже опасностей. Она — не без участия Доры — была почти готова к тому, что будет тяжело.

К чему Марика была совершенно не готова, так это к тому, что Кит ее не увидит. Не заметит. Не узнает. Быть может, не будь Марика Волком, она смогла бы окликнуть его тогда — и все бы пошло по-другому. Вся история мира пошла бы по-другому.

Но она была слишком гордой — и слишком рассчитывала на его удивление и радость. Поэтому, пролежав всю ночь без сна в холодной общей спальне, наутро Марика снова сказала себе: «Кита не существует». И добавила, чтобы победить накатившую после этих слов пустоту: «Я пришла в Кастинию, чтобы стать магом. И я им стану».

Но убедить себя во второй раз оказалось не так-то просто. Каждое утро в столовой она всем своим существом чувствовала — он здесь. Глаза безошибочно выискивали среди учеников голову с золотыми волосами, слух легко вычленял в общем гуле резкий голос. И когда однажды утром Марика внезапно ощутила странную пустоту, она тут же поняла — Кит еще не пришел. Он появился в конце завтрака, и Марика, ни разу не взглянувшая в его сторону, точно знала, что он был запыхавшимся и взъерошенным, и, не прислушиваясь, отчетливо различила сердитое и веселое одновременно: «Почему никто меня не растолкал?»

Но ведь Марика знала, что его больше нет. Встречая Кита в столовой, в коридорах, в библиотеке, во дворе, она хорошо помнила, что его больше не существует. И потому не смотрела, не прислушивалась, не замечала.

Кита больше не было.

И каждый день она вновь и вновь встречала его.

* * *

— Добрый вечер.

Дор, как обычно, неожиданно возник из-за спины. В первые недели Марика неизменно пугалась, но с тех пор успела привыкнуть. Она даже научилась предугадывать его появление по легкому запаху яблок, который всегда на несколько мгновений опережал Дора.

— Где ты был? — спросила Марика, не отрывая глаз от книги.

— Как твои дела? — вместо ответа спросил он, заглядывая ей через плечо.

— Встретил в галерее Друзи и его… друзей, — хмыкнула Марика.

Дор фыркнул за спиной. Шутку про «Друзи и друзей» придумала она, и долго не могла поверить, что никому в школе не пришло в голову такое. Впрочем, они могли просто побояться это озвучить.

— И как?

— Пришлось убегать, — пожала плечами Марика.

— Надо полагать, успешно, — Дор хрустнул яблоком. На страницу книги упало несколько капель.

Марика не ответила, продолжая читать. Если убежать от Друзи и его друзей не получалось, это обычно бывало заметно. Предполагалось, что с разными увечьями следовало идти к Мастеру Окиэ — но Марика предпочитала справляться своими силами. Ушибы, синяки, ссадины и даже трещины в кости она могла вылечить сама, этому ее научили дома. А вот осмотр Мастера Окиэ мог обернуться полным провалом.

— Леви переводит нас, — заметил Дор после долгого молчания, прерываемого лишь хрустом яблока и шелестом страниц. Марика наконец подняла на него глаза.

— Серьезно? Откуда ты узнал?

— Он сам сказал мне только что, — улыбнулся Дор — как всегда, не только губами, а всем лицом.

— Эгей! — Марика вскочила из-за стола. — А Друзи?

— Издеваешься? — улыбка Дора стала еще шире.

Глаза Марики загорелись.

— Думаешь, Леви научит нас сходу чему-нибудь полезному?

— Во всяком случае, — весело прищурился Дор, — он не сможет больше запрещать нам чему-нибудь научиться.

* * *

— Теперь, когда вы умеете сдерживать себя, мы можем приступить к магии, — Мастер Леви обвел взволнованный класс взглядом, не останавливаясь ни на ком конкретно, но так, чтобы каждый чувствовал — его видят.

Они сидели кругом на полу — все, кто перешел на вторую ступень обучения. Из высоких окон на них падал свет, но деревья здесь подходили вплотную к зданию школы, и потому в этом классе даже в самый солнечный день стоял полумрак. Марике всегда было здесь хорошо. Циновки, расстеленные на каменных плитах, напоминали о деревянных половицах дома, к тому же в классе Мастера Леви не нужно было сидеть за партой, как на других занятиях. Марика привыкла учиться в движении, в действии — корпеть над переписыванием скучных книг ей вовсе не нравилось. Хотя теперь Марике и давали для этого кучу бумаги.