Карнивора - [15]

Марика посмотрела вниз. Повязки не было, и из бывшей ссадины теперь лилась кровь, размытая дождевой водой.

— Наверное, в кустах содрала, — пожала она плечами.

В этот момент на пляже появилась Дора. Она подлетела к детям, схватила их за руки и потащила за собой. Они бежали по тропинке, а Лес вокруг шумел и стонал, за спиной гремели раскаты грома, Марика крепко держалась за мамину руку и старалась не спотыкаться.

Дома Дора и Лагит растерли обоих детей жгучей мазью, влили в них по кружке крепкого отвара и отправили в постель. Кит и Марика лежали в темной комнате и слушали, как дождь бьется о крышу и стены дома.

— Знаешь, Марика, — тихо пробормотал Кит, — я тут подумал…

— Что?

— Ну ее, эту рыбалку. Все равно в ней нет никакого смысла.

— Никакого, — кивнула в темноте Марика.

Далеко в Лесу свирепствовала буря. Деревья ломались и падали, звери попрятались в укрытия и в ужасе ждали, когда утихнет гроза. Но Волка и Лиса среди них не было.

Эти двое никогда не слушались законов Леса.

* * *

— Я устала.

— Ты все время устаешь!

— Это потому, что я болела.

— Ну и что? Я тоже болел.

— Так это когда было.

Кит остановился и задумчиво посмотрел наверх, туда, где на зеленых ветвях елей искрился тяжелый белый снег.

— Уже больше года назад, — согласился он, не отрывая глаз от неба. Потом оглянулся на Марику. Кит еще сильнее вырос, поэтому теперь ему пришлось слегка наклонить голову. — Странно, правда? Я уже два года живу у вас. Вроде столько времени уже прошло, а вроде и совсем немного.

Марика кивнула, задумчиво отковыривая ногтем кору с толстого ствола.

— Пойдем, — вздохнула она наконец.

— Ты же устала.

— Угу. Но, по-моему, мы тут быстрее замерзнем, чем отдохнем.

— Это точно.

Они побрели дальше по тропинке, медленно переставляя большие снегоступы, привязанные к валенкам. Последние две недели не переставая мело, а теперь разъяснилось и ударили морозы. Пушистые сугробы разлеглись повсюду и серебристо сверкали, как будто специально приглашая зарыться поглубже в их мягкую белизну. Всю прошлую зиму Кит не мог отказать себе в таком удовольствии — в городе он никогда не видел столько снега. Однако со временем Кит понял, что снег только на вид такой мягкий и пушистый. В действительности же тот мгновенно превращался в жесткие противные ледышки в рукавах и внутри валенок. И если после прогулки во дворе дома всегда можно было сразу вернуться, снять с себя мокрую одежду и переодеться в теплую и сухую, то во время походов к бабушке Кейзе приходилось так и идти дальше промокшим и продрогшим. Поэтому теперь Кит уже не позволял себе чуть что валиться в сугроб — и очень сердился, когда Марика запускала в него снежком.

Кит шел впереди, прокладывая дорогу, Марика утаптывала за ним рыхлый снег, превращая их следы в хорошую тропинку. Быть может, им повезет, и они успеют пройти по ней еще раз или два, пока новый снегопад не заметет все следы. Марика украдкой вздохнула.

Поначалу они ничего не услышали — снег вокруг заглушал любой звук, и только серебряная пыль, посыпавшаяся с веток далеко впереди, предупредила их, что что-то приближается к ним. А потом из-за пыли показался огромный коричневый зверь, он несся им навстречу, играя бликами и разбрасывая в сторону бледные зимние тени, Кит неловко отскочил в сторону, упал в сугроб, потянул за руку Марику, она тоже упала, и в этот момент мимо них промчался олень, с треском ломая нависшие над тропой хрупкие промороженные ветки. Снег, который взметнули его копыта, осыпался вниз, поблескивая на солнце. Дети тяжело дышали.

Кит неловко поднялся, набрав полные рукава снега, и помог выбраться Марике. У обоих на одежде теперь сияли белые снежные заплаты.

— От кого это он так бежал? — нахмурилась Марика, и посмотрела в ту сторону, откуда появился олень. Напугать такого крупного зверя могло только что-то очень серьезное — например, стая волков…

— Смотри! — Кит дернул ее за рукав.

Марика обернулась. Олень лежал в нескольких десятках шагов от них. Из бока торчала стрела.

— Это охотники, — сказал Кит, и Марика облегченно вздохнула.

Они подошли к оленю. Зверь лежал, утопая в пушистом снегу, уставившись карим глазом в чистое синие небо. У передних ног, там, где была стрела, снег стал красным и таял, оседал, пропитываясь свежей кровью. Кит разглядывал раскидистые рога, в которых запутались поломанные веточки. Марика обошла оленя со спины, присела на корточки и провела рукой по его шкуре, шершавой, цвета сосновой коры и тяжелого лесного песка.

— Красивый, — прошептала она. Кит молчал.

Послышались чьи-то голоса, и дети одновременно обернулись. Снова посыпался снег, и Кит увидел Тура и его сына, которые торопливо шли, припечатывая снег широкими дощечками лыж.

— Вон он! — радостно крикнул Тур, и охотники ускорили шаг.

— Здравствуй, Марика, привет, Кристофер! — староста помахал рукой детям. — Смотрите, какого красавца подстрелили. Три сотни фунтов, а то и больше.

Марика опустила глаза и снова провела рукой по шкуре.

— Теперь всем мясо будет, — продолжал Тур, осторожно вынимая стрелу. Кит быстро отвел глаза.

— Идем, — пробормотал он. Марика тут же поднялась на ноги.