Карнавал в Венеции - [5]

Она изо всей силы ударила Луку локтем в живот, но он лишь тихо чертыхнулся и еще крепче сжал ее. Кьяра продолжала биться и, неожиданно наклонившись, впилась зубами ему в руку.

Тут Лука отбросил все попытки сохранить самообладание и, схватив цыганку за волосы, дернул так, что у нее искры посыпались из глаз.

— Да успокойся же ты! — прорычал он. — Я не сделаю тебе ничего плохого.

— Нет! — закричала она. Воспоминание о дьявольском блеске его глаз в ту ночь почти два года тому назад придало ей новые силы. — Отпусти меня! — Цыганка сумела вырваться и, прежде чем он успел увернуться, вонзила ногти ему в щеку.

Терпение Луки лопнуло. Как клещами он сдавил ее руки и так резко завел их назад, что она вскрикнула от боли. Одной рукой он сковал ее запястья, а другой обхватил за шею и прижал к себе.

Кьяра затихла. Силы разом покинули ее. Но тут она увидела свет. Не веря себе, девушка пыталась разглядеть темный силуэт. Напрасно.

Очнувшись, Кьяра встретилась с ним взглядом. Глаза Луки были черными, как ночное небо, в золотистых крапинках, похожих на крошечные огоньки. И взгляд, против ее ожидания, был не злобным, а вполне доброжелательным, даже веселым.

— Ну, — смеясь спросил он, — решила наконец сдаться?

Жизнь научила Кьяру хитрости: иногда лучше уступить, чтобы потом ударить с удвоенной силой. Поэтому она потупила глаза, притворившись, что покорилась.

— Я не сдалась, — тихо сказала она. — Просто подчиняюсь грубой силе.

— Мудрое решение. Если я тебя отпущу, ты попытаешься снова меня как-нибудь покалечить?

Кьяра кивнула.

— Посмотри на меня.

Он взял девушку за подбородок и обратил к себе ее лицо. Когда их взгляды встретились, она почувствовала, что ненависть куда-то исчезает. Как ни старалась она удержать ее, свет, словно кокон, окутавший этого человека, ослеплял.

Лука заметил страх в ее глазах.

— Не бойся. Я не причиню тебе зла. — Он было немного ослабил тиски, но она тут же зашевелилась, и Лука снова крепко сжал ее руки. — Придется тебе потерпеть, пока я не удостоверюсь, что ты не убежишь, — несмотря на мягкость тона, в голосе звучал металл.

— Ты сказал, что отпустишь меня!

— Так и случится, — улыбнулся он, — но сделай одолжение, побудь со мной еще немного. — Он опустил руку и крепко прижал Кьяру к себе.

— Какая трогательная сцена! — В притворном восторге Джульетта захлопала в ладоши. — Я и не подозревала, дорогой, что тебе нравится насилие, а то бы давно оказала тебе такую услугу. Однако, — она ударила сложенным веером по ладони, — я полагаю, пришло время заняться делом.

— А я полагаю, что самое время синьору Савини удалиться, — отозвался Лука. — Я слышал, что Большой совет начинает работу рано утром.

— Но вы обещали… — запротестовал Савини.

— Уверен, вы неправильно поняли. — Улыбка, появившаяся на лице Луки, скорее напоминала волчий оскал. — Синьора Джульетта имела в виду, что все, происшедшее здесь сегодня вечером, останется в тайне.

— Сплетни все равно пойдут. Вы же знаете, как венецианцы любят позлословить, — возразил Савини. — Самое малое, что вы можете сделать, это…

— Доброй ночи, синьор, — прервал его Лука, почувствовав, как девушка замерла.

Бросив на Луку разъяренный взгляд, Савини выскочил из комнаты, хлопнув дверью.

— Что ты натворил! — Джульетта была вне себя. — Что за игру ты затеял?

— Не терплю, когда действуют принуждением. Особенно по отношению к беззащитным людям. — Неожиданно до Луки дошла ирония собственных слов, и он отпустил Кьяру.

Вот наглец, подумала Кьяра. Заявляет, что противник принуждения, а сам… Она слишком хорошо помнит, как он обошелся с ее сестрой, силой заставив покориться. И ей никогда не забыть страх, застывший в глазах Донаты. Ненависть снова вспыхнула в сердце Кьяры.

— Ты начитался философских трактатов из Франции, дорогой. И, похоже, поверил всему тому вздору, что в них написан: о душевной чистоте дикарей и правах человека. — Джульетта была не на шутку рассержена. — Пусть Манелли отведет ее туда, где нашел.

— Спасибо, синьора, синьор, — поняв намек, отозвался Манелли. Он так грубо схватил Кьяру за руку, что почти оторвал рукав блузки. — Пошли, пошли.

— Отпусти! — Кьяра попыталась вырваться, но мясистые пальцы Манелли впились ей в руку.

Все еще борясь с Манелли, Кьяра взглянула на Луку. Она его ненавидит. Придет день, и она его убьет. Но сегодня он был к ней добр. И девушка заглянула в его черные глаза, моля о помощи.

— Манелли, ты не слышишь, что она сказала? Сейчас же отпусти ее!

— Но, синьор, она принадлежит мне.

— Ты хочешь сказать, что она твоя рабыня?

— Нет! — воскликнула Кьяра в ужасе от одного этого слова. — Я не рабыня! Я никому не принадлежу!

Манелли взглянул на Джульетту, и та ему еле заметно кивнула.

— Да, синьор, она моя рабыня.

Кьяра билась в руках Манелли. Неужели это происходит с ней? — думала она. Нет, это просто страшный сон, сейчас она проснется.

— В таком случае, — сказал Лука, — я ее у тебя покупаю.

Не веря своим ушам, Кьяра в ужасе смотрела, как Лука опустил руку в карман своего парчового жилета.

— Этого будет, пожалуй, маловато за такую отличную рабыню, — сказал Лука деловым тоном, разглядывая монеты на своей ладони. — Ты ведь не откажешь мне в небольшой ссуде, дорогая?