Карнавал лжи - [12]

…к хорошему быстро привыкаешь, но проблема в том, что стоит к нему привыкнуть, как ты начинаешь… нет, не хотеть большего. Не в её случае. Просто понимать, что вечно так продолжаться не может. Это осознание сворачивается скользким клубком где-то в груди, оковывая сердце льдом; оно не даёт уснуть иными ночами, тревожа, бередя, на грани сна и яви нашёптывая «когда-нибудь, когда-нибудь – и, может быть, очень скоро»…

Потом ты встаёшь утром и живёшь дальше, и под солнечным светом, делами, заботами, смехом близких тает лёд, распускается клубок, стихает шёпот. Ты живёшь, не задумываясь о том, о чём задумываться не хочется, отмахиваясь от этого, – и «в целом счастлива»; но потом снова приходит ночь, и снова приходят мысли, которые ты так старательно откладывала на потом. И ночь от ночи эти потом становятся всё холоднее, сворачиваются всё туже, шепчут всё громче…

…и если ты понимаешь, что твоя «счастливая жизнь» хрупка, как карточный домик, что кто-то лишь выжидает момента, чтобы разрушить её прикосновением безжалостной руки, – счастье не может быть счастьем.

– Что же тогда делать королеве? – спросил Арон негромко.

– Выйти из башни. Или сбежать, если не отпустят. Самой бросить вызов тому, с кем рано или поздно всё равно придётся встретиться.

– Мы это уже проходили. Летом. Ничем хорошим это не кончилось.

– Ты обещал мне, Арон. Летом. Обещал, что это передышка перед решающей встречей. Леогран сказал, король решил это с подачи своих советников. Ручаюсь, что один из этих советников – Лиар. Он ждёт меня при дворе. Он сделал так, чтобы я прибыла туда. Чтобы стала ещё на шаг ближе к трону. Но я оберну это против него. – Губ её коснулась отстранённая улыбка. – Деньги, связи, покровительство Его Величества, обратившего на меня внимание… думаю, это может многое.

– Против амадэя? – Арон шагнул вперёд, встав рядом с ней; в глазах его отражалась ночная мгла. – Ты готова на всё, чтобы закончить игру? – не дожидаясь ответа, спросил он.

Таша кивнула.

– Даже, как я вижу, просить о защите убийцу твоей семьи.

– Он король. И один из самых могущественных магов среди людей. Если кто-то и может победить амадэя, это он и Мастера, подчиняющиеся ему.

– И, если я не отпущу тебя, ты сбежишь.

– Сбегу. – Она говорила ровно, без эмоций. – Я поеду, Арон. Хочешь ты того или нет.

– Я не смогу поехать с тобой. Я нужен здесь.

– Я знаю.

– Ловушка для тебя уже расставлена.

– Со мной будут Джеми и Алексас.

– Против амадэя? – повторил он. – Что они смогут сделать?

– Ничего, – легко согласилась Таша. – Вся надежда на то, что Лиар не успеет предпринять решительных шагов до того, как у меня появятся средства защиты. А я полагаю, что не успеет.

Коснувшись её макушки, Арон легонько погладил пушистые светлые кудри.

– Я забыл, что ты не ребёнок. У тебя отобрали детство в тот день, когда ты вступила в игру. – В голосе амадэя скользнула печаль. – Тебе хочется быть ребёнком, и у тебя даже неплохо получается, но в нужный момент ты сбрасываешь детскую личину так же легко, как оборачиваешься в птицу. – Он бережно заправил ей за ухо непослушный золотой локон. – Жаль, что я об этом забыл…

В груди беспокойно кольнуло – и Таша, подавшись вперёд, молча обняла его, ткнувшись лбом в чёрную накидку.

Ей хотелось сказать «прости». Хотелось сказать, что она его любит. Но как просто что-то написать, что-то вообразить – и как сложно преодолеть барьер между мыслью и словом.

Впрочем, иногда этого и не требовалось.

– Что ж, – обняв её в ответ, изрёк Арон рассеянно, будто просто выражая мысль вслух, – в одном ты права: играть Морли-малэн куда тяжелее, чем Ташей Кармайкл. Ты будешь у всех на виду. А в честном бою его всё равно не одолеть. Единственный шанс – разрушить его план, застать его врасплох. И поскольку я, будучи в здравом уме, не могу отправить тебя прямо к нему в лапы… значит, так мы и сделаем.

– Так ты отпускаешь меня? – Таша вскинула голову. – Одну?

– Отпускаю. Ненадолго, в конце концов. Дня через три, как только большинство деревенских поправятся, я отправлюсь следом за тобой. – Мягко отстранив её, Арон шагнул к подоконнику; сжал деревянную доску в пальцах, приподнял – и вытащил из тайника то, что покоилось там с лета. – Держи. Полагаю, тебе это понадобится.

Он вложил в девичью ладонь чёрный бархатный мешочек, и Таша вслепую вынула оттуда нечто маленькое, округлое, кольнувшее пальцы холодом. Взявшись за серебряный кружок печатки с выгравированным на ней солнцем, надела родовой перстень Морли на правую руку.

Смяла футляр в ладони, чувствуя вторую печать, скрытую в чёрном бархате, – дракон Бьорков.

– Думаю, Его Величество догадывается, кто я, – произнесла она, – но попробуем его обхитрить. С твоей помощью.

Амадэй почти беззвучно вернул подоконную доску на место:

– В рискованные игры ты играешь, Таша.

– Не рискованнее тех, в которые играла летом. Ты ведь сможешь вернуть всё обратно… потом?

– Смогу.

– И вытащишь меня из темницы, если что?

– Вытащу.

– Точно?

– Имеешь в виду, сумею ли? – Арон невесело улыбнулся. – Я верну тебя и с того света, Таша. Я амадэй, в конце концов.

– Тогда я ничего не боюсь. – Отступив от окна, Таша взяла его за руку и потянула за собой. – Идём. Чай, конечно, давным-давно остыл, но чайник подогреть нетрудно.