Карнавал короля Иеронима - [160]

Момент восстания зависел от обстоятельств. Известно было, что Наполеон собирался послать свои лучшие силы в Испанию, если, бы Австрия воспользовалась этим, чтобы напасть на французов, то это послужило бы сигналом к восстанию, которое началось бы в Северной Германии и сразу охватило бы всю страну.

— Чтобы обеспечить успех, — продолжал Герман, — необходимо заранее все подготовить и распределить силы, хотя, разумеется, теоретические соображения не всегда оказываются верными в подобных делах. Весьма возможно, что восстание вспыхнет раньше, нежели мы предполагаем, или заговор будет открыт вследствие какой-нибудь случайности…

Бюлов внимательно выслушал своего молодого соотечественника и после минутного раздумья сказал:

— Разумеется, в подобных предприятиях нужно всегда принимать в расчет непредвиденное. При этом каждый должен строго следить за собой, потому что любовь к родине прежде всего требует осмотрительности. Судьба народа не в наших руках, и никто не может предугадать будущего. Дипломаты являются подчас наихудшими советниками, потому что они, подобно всем людям, облеченным властью, склонны верить, что от них зависит ход исторических событий и считают себя «faiseurs» того, что происходит при их участии. Между тем сознание, что есть высшая, вечная власть над нами, дает мужество в борьбе и смирение в победе…

Бюлов замолчал и занялся бумагами, лежавшими на его столе. Герман, считая разговор оконченным, удалился в свою комнату.

III. Фаншон

Эрфуртские события продолжали занимать кассельское общество; поэтому литературный «Casino» в Konigstrasse более, чем когда-либо, был переполнен посетителями. Всякий, кто имел какое-нибудь известие из Эрфурта, спешил туда в надежде произвести эффект и найти внимательных слушателей.

Самые новые и верные известия сообщал секретарь французского посольства, который получал их от барона Рейнгарда, бывшего очевидцем торжественной встречи, устроенной Наполеону при въезде в Эрфрут 27 сентября.

Дня через два после этого события Герман зашел в «Casino», при котором была читальная зала, и, взяв со стола «Journal de I'Empire», погрузился в чтение статьи, где автор иронически относился к военным приготовлениям Австрии и в числе других известий сообщал, что в различных немецких провинциях собираются школьники, составляют полки, проводят маневры и прочее. Тон статьи был самый оскорбительный, и глубоко возмутил Германа.

В это время к нему подошел барон Рефельд, также прочел статью и сказал с усмешкой:

— Вы напрасно огорчаетесь, друг мой! Когда остроумие изменяет французу, и он начинает говорить пошлости, то это верный признак, что он старается скрыть свою досаду… А вот и месье Лефевр!..

Секретарь французского посольства вошел с письмом в руке и тотчас же все бывшие в зале столпились около него. В письме было описано первое свидание двух императоров. Наполеон выехал навстречу за милю от города и сошел с лошади, Александр I вышел из экипажа — и они заключили друг друга в объятия. После этого оба императора сели на лошадей и совершился их торжественный въезд в город, среди грохота пушек, звона колоколов и восторженных криков жителей. На Александре I был орден Почетного легиона, на французском императоре орден Александра Невского.

На следующий день Наполеон принимал у себя разных владетельных особ, которые явились к нему целой толпой.

Во французском театре даны были классические пьесы «Андромаха» и «Заира», с участием Тальма и Лафона, а также известных актрис Дюшенуа и Бургуан. В числе знаменитостей, прибывших в Эрфурт, назван был скрипач Роде из Петербурга. Затем барон Рейнгард сообщал в своем письме, что австрийский посланник, граф С. Винцент, имел продолжительную аудиенцию у Наполеона…

Эта новость всего более заинтересовала присутствующих и послужила поводом для оживленных толков, одни видели в этом признак миролюбивого настроения Наполеона, другие наоборот.

Несколько дней спустя, в пасмурный октябрьский вечер, Герман, вместе с бароном Рефельдом, вышел довольно поздно из «Casino». В передней какой-то господин остановил Рефельда, говоря, что должен сказать ему наедине несколько слов. Герман стал спускаться один по освещенной лестнице и заметил женскую фигуру, которая на минуту выглянула из входной двери и опять скрылась за ней. Когда он вышел на улицу, то увидел ту же фигуру, стоявшую перед крыльцом. Это была молодая горничная с пикантной, оживленной физиономией, волосы ее были слегка прикрыты маленьким чепчиком, красивые ножки кокетливо выглядывали из-под черного шелкового салопа.

— Сделайте одолжение, милостивый государь, укажите мне, куда идти, — сказала она Герману по-французски. — Я недавно приехала из Парижа и сбилась с дороги.

— Куда вы хотите попасть, мадемуазель, или, лучше сказать, где вы живете? — спросил Герман.

— Я нахожусь в услужении у генеральши Кудра, мы живем напротив королевского замка.

— А я живу по соседству с вами, мадемуазель, и доведу вас до дому.

При этих словах она быстро схватила его под руку и хотела идти, но Герман остановил ее.

— Одну минуту! Мне нужно подождать приятеля.

— Я спешу домой, пойдемте! — шепнула она.