Карманные записки молодого священника - [5]
Если говорить обо мне, то я – ни в коем случае не жалуясь – скажу, что получал больше, работая журналистом. А став священником, получил один ценный совет от собрата, касающийся совершения треб. Те деньги, которые мы получаем за освящение квартир, как правило, неоправданно большие. Поэтому любое пожертвование я воспринимаю как обязанность молиться за людей пожертвовавших, поминать их на литургии.
В последнее время у меня появилось такое правило: совершая таинство Крещения, освящая что-либо, я обязательно говорю проповедь и предлагаю людям вместе выпить чаю в свободное время. Особенно хорошо подобное предложение встречают после крещения детей: родители приглашают меня в гости, задают вопросы, и таким образом удается провести хороший миссионерский вечер.
Самые «тяжелые деньги» – деньги за отпевания. Порой их не хочется брать, ведь ты не можешь прийти, помахать кадилом, вычитать положенные молитвы и уйти – ты должен что-то сказать матери, жене, мужу, родственникам усопшего, стоящим у гроба. Часто сделать это бывает очень сложно, потому что не хочется говорить банальностей или произносить сложные предложения с цитатами из святых отцов. В минуты расставания с дорогим человеком скорбящим людям необходимо что-то, произнесенное от чистого сердца, необходимо искреннее соучастие. Я никогда не считал, что слезы священника во время богослужения являются слабостью. Скорее наоборот – если мы способны так глубоко почувствовать горе незнакомых нам людей, то наше сердце еще живо, мы не превратились еще в требоисполнителей…
Отпевание, наверное, самая полезная треба для души священника. Видение смерти разных людей, разного пола и возраста, не может не дать пищу для размышлений, напоминания о том, что когда-нибудь на месте умершего буду и я, и моя супруга, и мои родители. С чем придем мы к Богу, что предоставим ему на суд?
Однажды во время отпевания мужчины к нему, простите за грубую подробность, смердящему трупу, подошла супруга, поцеловала его в губы и произнесла простые и правильные слова: «Спи спокойно, мой любимый, мы скоро снова увидимся с тобой и будем вместе». Дай Бог такой веры каждому батюшке!
Контрасты
Жизнь священника всегда полна впечатлениями, эмоциями, переживаниями. Бывают дни, когда утром тебе приходится сталкиваться с человеческим счастьем, а ближе к вечеру – наоборот, с горем.
Вот ты венчаешь красивую пару. Влюбленные молятся о своем счастье. Ты смотришь на жениха и невесту, радуешься вместе с ними. Ты говоришь им теплые слова, желаешь взаимной мудрости и помощи Божией. Они еще не знают, что семейная жизнь – это не только улыбки, поцелуи и юбилеи. Еще не вполне догадываются о том, что слово «брак» происходит не от слова «брать», как полагают некоторые псевдофилологи. Брак – это значит отдавать: отдавать свои чувства, свою жизнь, самого себя – другому, ради него.
Потом ты идешь на соборование больного или умирающего человека. Здесь радости уже меньше. Почти нет. Но есть надежда на Бога. Соборуя, ты объясняешь смысл таинства, сопереживаешь больному, стремишься утешить. Иногда беседа с человеком после соборования затягивается на час или два: хворающие люди, заточенные в четыре стены, всегда чувствуют недостаток внимания и общения. Особенно пенсионеры – когда они были молоды и красивы, то нужны были друзьям и родственникам. Сейчас – так происходит не всегда, но очень часто – от них ждут только одного: скорой смерти, чтобы можно было спокойно продать оставшиеся квартиру, дом, дачу. Ну и чтобы кончилась череда врачей, капельниц, страданий… Разговорился с пожилой женщиной, которая в советское время умудрялась работать на четырех работах, дабы обеспечить достойную жизнь единственной дочери. Девочка выросла, получила хорошее платное образование. И вот однажды мама предложила дочке сходить вместе в кино. Плача, эта женщина рассказывала мне, с каким презрением единственная отрада окинула взглядом одежду матери и сквозь зубы процедила: «С тобой? В таком виде? Никогда…».
Общение с больными – тяжелое, но благодатное служение. Например, раньше мне редко приходилось бывать в больнице. Теперь я вынужден чуть ли не каждый день видеть горе и смерть людей – служу в больничном храме. На днях крестил умирающую женщину, беседовал со старушкой, у которой нет обеих почек… Это не дает тебе забыть, что ты смертный, что священный сан не спасет тебя от болезни, смерти, не гарантирует спасения.
Чуть позже у тебя отпевание, а значит, ты перемещаешься в здание морга или тесную комнату квартиры, набитую множеством людей с горящими свечами в руках. Плач и скорбь родственников и друзей. О радости страшно даже думать – тут ей нет места. Христиане сегодня не воспринимают смерть как начало другой, лучшей жизни. И вот ты скорбишь вместе с ними, пытаешься сказать слово, которое не всегда слышат.
Такие контрасты у священника – почти каждый день. И ему приходится все пропускать через свое сердце. Нельзя утешить человека, если скорбь твоя – напускная. Нельзя улыбаться молодоженам и не радоваться за них искренне. А если такое возможно, то возможно только в жизни несчастного священника.
Монография посвящена истории высших учебных заведений Русской Православной Церкви – Санкт-Петербургской, Московской, Киевской и Казанской духовных академий – в один из важных и сложных периодов их развития, во второй половине XIX в. В работе исследованы организационное устройство духовных академий, их отношения с высшей и епархиальной церковной властью; состав, положение и деятельность профессорско-преподавательских и студенческих корпораций; основные направления деятельности духовных академий. Особое внимание уделено анализу учебной и научной деятельности академий, проблем, возникающих в этой деятельности, и попыток их решения.
Предлагаемое издание посвящено богатой и драматичной истории Православных Церквей Юго-Востока Европы в годы Второй мировой войны. Этот период стал не только очень важным, но и наименее исследованным в истории, когда с одной стороны возникали новые неканоничные Православные Церкви (Хорватская, Венгерская), а с другой – некоторые традиционные (Сербская, Элладская) подвергались жестоким преследованиям. При этом ряд Поместных Церквей оказывали не только духовное, но и политическое влияние, существенным образом воздействуя на ситуацию в своих странах (Болгария, Греция и др.)
Книга известного церковного историка Михаила Витальевича Шкаровского посвящена истории Константино польской Православной Церкви в XX веке, главным образом в 1910-е — 1950-е гг. Эти годы стали не только очень важным, но и наименее исследованным периодом в истории Вселенского Патриархата, когда, с одной стороны, само его существование оказалось под угрозой, а с другой — он начал распространять свою юрисдикцию на разные страны, где проживала православная диаспора, порой вступая в острые конфликты с другими Поместными Православными Церквами.
В монографии кандидата богословия священника Владислава Сергеевича Малышева рассматривается церковно-общественная публицистика, касающаяся состояния духовного сословия в период «Великих реформ». В монографии представлены высказывавшиеся в то время различные мнения по ряду важных для духовенства вопросов: быт и нравственность приходского духовенства, состояние монастырей и монашества, начальное и среднее духовное образование, а также проведен анализ церковно-публицистической полемики как исторического источника.
Если вы налаживаете деловые и культурные связи со странами Востока, вам не обойтись без знания истоков культуры мусульман, их ценностных ориентиров, менталитета и правил поведения в самых разных ситуациях. Об этом и многом другом, основываясь на многолетнем дипломатическом опыте, в своей книге вам расскажет Чрезвычайный и Полномочный Посланник, почетный работник Министерства иностранных дел РФ, кандидат исторических наук, доцент кафедры дипломатии МГИМО МИД России Евгений Максимович Богучарский.
Постсекулярность — это не только новая социальная реальность, характеризующаяся возвращением религии в самых причудливых и порой невероятных формах, это еще и кризис общепринятых моделей репрезентации религиозных / секулярных явлений. Постсекулярный поворот — это поворот к осмыслению этих новых форм, это движение в сторону нового языка, новой оптики, способной ухватить возникающую на наших глазах картину, являющуюся как постсекулярной, так и пострелигиозной, если смотреть на нее с точки зрения привычных представлений о религии и секулярном.