Карманная вселенная - [39]

– Доказательства, нам нужны доказательства, – крикнул кто-то из зала, и толпа одобрительно загудела.

– Будут вам доказательства, – произнес Николас недовольно. – До сегодняшнего дня мы испытывали этот вирус на разных животных, и всегда результат был один – они жили, жили во всю полную силу, как может жить только молодая здоровая особь! И они жили долго, даже, я бы сказал, слишком долго, до неприличия долго! – Он сделал паузу, окинув аудиторию любопытным взглядом: – Но кому из вас интересно разглядывать помолодевших зверюшек?

– Никому, – крикнул давешний смельчак.

Наконец остановившись на искомом лице, Николас саркастически произнес:

– Разве что доктору Дарвину! – в аудитории послышались разрозненные смешки.

– Показывай нам людей! – крикнул тот же насмешливый голос.

– И я покажу! – не растерялся Патерос, приняв вызов оппонента. – Покажу вам как минимум одного! – Он принял важную позу и торжественно сообщил: – Мой отец был первым, кто испытал этот чудесное средство на себе и теперь я попрошу его снять виртуальную маску и показать всем, как изменил его вирус жизни.

После этих слов с отцом Николаса произошла удивительная трансформация. Всем присутствующим было видно, как он встал с коляски и прытью юнца взбежал на сцену. Он повернулся к залу, и все собравшиеся стали свидетелями чуда! Когда старик сбросил виртуальную маску, его лицо вмиг помолодело. Было очевидно, что это тот же самый человек, что и прежде, с теми же чертами лица, глазами, профилем, но теперь на вид ему было лет двадцать. Он засучил рукава и поиграл перед аудиторией упругими мышцами. Бывший старик улыбался и смотрел на всех с превосходством победителя, выигравшего спортивное состязание жизни.

Зрители прибывали в недоумении граничившим с восторгом. Все еще можно было различить в толпе недоверчивые взгляды и кривые улыбки скептиков, но осознание того чуда, которое дарил человечеству Николас, уже читалось на посветлевших лицах большинства собравшихся. Менялась парадигма, люди, лет с пяти привыкшие воспринимать свою жизнь как одностороннюю дорогу с известным концом, ощутили, как этот предел на глазах отодвигается в неосязаемую даль, и прекрасное ощущение детства, когда границы человеческой жизни не значат ровным счетом ничего, снова вдохнуло в окружающих радость бытия.

– Сегодня великий день! – подытожил Николас. – День, когда мы победили нашего самого злостного врага! Сегодня, в канун нового две тысячи сто тридцать четвертого года, мы победили смерть! Отныне наша жизнь и жизнь наших детей обретает новые смыслы. И с этим событием я поздравляю каждого из вас! С наступающим вас Новым годом! Спасибо! – и он поднял новый бокал с шампанским и разом осушил его.

***

Аплодисменты наполнили собрание.  И это были самые искренние аплодисменты, которые я слышал в своей жизни. Зал потонул в шумных отголосках. Николас только что прилюдно, подобно библейскому пророку, совершил чудо, и больше доказательств не требовалось. Открытие Патероса дарило людям новый мир. В головах ученых возникло сразу сотни новых идей и возможностей, и каждый хотел поделиться с другими своими соображениями.

Атмосфера царила чудесная. И единственное, что не давало мне возможности присоединиться к общему ликованию, было знание истинных последствий применения вируса. То, что вещал сейчас Николас перед ученым собранием, через неделю он будет декламировать перед мировым советом, через месяц его открытие станет главным достоянием человечества, а через полгода убьет девяносто девять процентов населения солнечной системы.

Когда Патерос спускался со сцены, попутно раздавая рукопожатия, я подошел к нему и заключил его в свои объятия.

– Вы просто молодец, Николас! – сказал я ему, и записка скользнула в его оттопыренный карман пиджака. Профессор улыбнулся, еще раз крепко пожал мне руку и отправился дальше получать поздравление от взволнованных коллег. Мы же с Авророй незаметно покинули виллу.

***

Таинственный посланник оказался прав. Назавтра Николас прибыл в означенное мною место. Вид его был уже не такой торжественный, как прежде. Он взошел на корабль, недоверчиво озираясь, и, видимо узнав меня, нахмурился еще сильнее.

– Доброй ночи, Николас, калинихта! – приветствовал я его.

– Здравствуйте, – произнес он угрюмо. – Я помню вас на симпозиуме, но меня не покидает чувство, что где-то я вас видел и раньше, – тень сомнения легло на его лицо, – так кто же вы на самом деле?

– Думаю, ответ на ваш вопрос вы уже получили из моей записки. Я и моя спутница – посланники проекта «Пророк», вернувшиеся из будущего.

– Вы сможете это доказать?

В качестве ответа я протянул ему документы хранителей:

– Предлагаю вам взять паузу и ознакомиться с этими записями. Здесь собраны верные доказательства. Как только вы будете готовы, позовите меня, – после этих слов я и Аврора на время покинули помещение.

Через двадцать минут Николас позвал нас обратно. По его внешнему виду сразу стало понятно, что он поверил, и что это далось ему непросто. Патерос выглядел подавленным и уставшим, доказательства произвели на него тяжелое впечатление. Чары, делающие его моложе своих лет, разом отступили, обнажив истинный возраст ученого. Теперь на нас взирал загнанный и внезапно надломленный жизнью шестидесяти семилетний, как следовало из его анкеты, старик. По его осунувшемуся виду становилось понятно, что этот проект был делом всей жизни, а перспектива его закрытия проекта в момент наивысшего триумфа была сравнима с гибелью всего во что он верил.