Карл Смелый - [11]

— Хорошо, — отвечала молодая девушка, — только думаю, что дядя мой или кто-нибудь из моих родственников нашел уже их и будет им проводником. Не могу ли я вам помочь? Не ранены ли вы? Не ушиблись ли вы? Мы испугались падения скалы: а, вон она лежит… какая огромная глыба!

Говоря таким образом, молодая швейцарка так близко подошла к краю пропасти и с таким равнодушием посмотрела в бездну, что сила симпатии, соединяющая в подобных случаях действующего со смотрящим на него, опять вызвала дурноту и головокружение, от которых Артур только что избавился, и он, застонав, обхватил крепче прежнего дерево.

— Бы, верно, больны? — сказала девушка, заметив, что он опять побледнел. — Что с вами?

— Ничего, я немножко ушибся и у меня кружится голова… мне делается дурно, видя вас так близко к краю бездны.

— Так только-то? — спросила швейцарка. — Знай, чужестранец, что я не более спокойна и безопасна под кровлей моего дяди, как и на краю пропастей, в сравнении с которыми эта — не более как детская игрушка. Но так как, судя по следам, ты пробрался сюда по закраине пропасти, от которой отвалилась глыба, то поэтому ты должен быть очень далек от такой слабости!.. Совершив этот путь, ты имеешь полное право называться горцем.

— Я бы мог назваться им полчаса тому назад, — отвечал Артур. — Но думаю, что вперед уже не осмелюсь присвоить себе этого названия.

— Не робей! Это обыкновенная дурнота, которая иногда может встревожить ум и помрачить зрение самого мужественного и опытного человека. Поднимись смело по пню этого дерева до его середины, и тогда тебе легко будет перепрыгнуть на площадку, где я стою; после чего уже не останется никакой опасности для молодого человека, обладающего силой, ловкостью и мужеством…

— Да, я, действительно, обладаю мужеством, силой и ловкостью, — возразил молодой человек, — но я стыжусь сказать до какой степени в настоящий момент упало мое мужество. Но я не хочу, чтобы вы стыдились участия, которое приняли в несчастном страннике, я не стану более повиноваться чувству трусости, которое до сих пор никогда не имело места в моей груди.

Молодая девушка смотрела на него с большим участием и беспокойством в то время, когда он, осторожно поднявшись по дереву, которое, торча почти горизонтально из утеса, гнулось под его тяжестью, встал наконец ногами на скалу, откуда ему оставалось только перепрыгнуть на утес, где стояла молодая швейцарка. Сделать это было, однако, далеко не так легко и просто, как казалось, потому что приходилось действовать не на ровной и гладкой земле, а совершить прыжок через мрачную бездну, на дне которой кипел яростный поток.

Колена Артура дрожали, а ноги его, отяжелев, совершенно отказались ему долее повиноваться, и он испытал в сильнейшей степени то действие расслабления, которое никогда не могут забыть бывшие в подобной ситуации и которое с трудом поймут те, кому, по счастью, не случалось испытать его.

Девушка заметила его волнение и тотчас представила себе те последствия, которые могли от этого произойти. Вкдя одно только средство возвратить ему уверенность, она легко прыгнула с утеса на пень дерева, на котором удержалась с ловкой грацией птички, и в ту же минуту другим прыжком очутилась опять на площадке, затем, протянув незнакомцу руку, сказала:

— Рука моя — опора слабая, но, прыгнув с решимостью, ты найдешь ее столь же твердой, как бернские стены.

Молодая девушка не ошиблась: стыд моментально пересилил боязнь, и Артур, отказавшись от помощи, которой он не мог принять, не унизясь в собственных глазах, превозмог себя и, успешно сделав устрашавший его прыжок, очутился рядом со своей прелестной спасительницей.

Взять ее руку и поднести к губам с изъявлением искренней признательности и почтения было, весьма естественно, первым движением юноши, в чем прелестная незнакомка не могла ему препятствовать; при этом она не выказывала ни малейшего желания, совершенно ей несвойственного, и не подала повода к спору о таком маловажном предмете. Не мешает заметить, что место, где это случилось, была площадка едва в пять футов длиной и в три шириной.

ГЛАВА III

Проклятье вам, металлы драгоценные!

Не ради вас ли слабый человек

Несет ярмо и цепи, столь презренные,

Торговых сделок в жалкий этот век!..

Покой души куда отрадней денег звона!..

А страстно так все слушают тот звон…

И радость жизни дороже миллиона, —

А за барышами со всех сторон

Из дальних стран, рискуя жизнью, чрез моря

К торговым центрам стремятся люди.

Коллинз. Гассан

Артур Филипсон и Анна Гейерштейнская, находясь в этом положении, так близко друг к другу, оба были как бы в замешательстве. Молодой человек опасался показаться трусом в глазах своей очаровательной избавительницы, подавшей ему руку помощи в такой критический для него момент. Что касается молодой девушки, то замешательство ее, быть может, происходило вследствие какой-либо внутренней борьбы, а может быть и потому, что она вдруг очутилась в таком тесном соседстве с юношей, которому только что спасла жизнь.

— Теперь, прелестная незнакомка, — сказал Артур, — я должен возвратиться к моему отцу. Жизнь, спасением которой я вам обязан, имеет для меня цену только потому, что я теперь в состоянии поспешить к нему на помощь.