Карл Маркс: Мировой дух - [14]
Карл выделялся работоспособностью и личным обаянием. Он холил свою пышную черную шевелюру и уже отпустил бородку. Среднего роста и заурядного телосложения, он слегка пришепетывал и говорил с ярко выраженным рейнским акцентом. Что бы он ни делал — всё через край: работа, бессонные ночи, словесные стычки, драки… и выпивка. Он ходил по барам, танцзалам и всюду дрался. Он даже купил себе пистолет для защиты от соперников. У него не было других средств к существованию, кроме тех, что присылал ему отец и что он тратил без счета на выпивку, еду, квартиру, книги. За несколько месяцев он оброс долгами на кругленькую сумму в 160 талеров, которые пришлось уплатить его сильно негодующему отцу. Так начались в высшей степени сложные отношения Карла с деньгами, состоящие из смеси поклонения и ненависти, которые вскоре доведут его до настоящей болезни. Так началось и его вовлечение в трудовую деятельность — по принуждению, чтобы заработать на жизнь. Это был наемный, эксплуатируемый труд, включающий даже, как мы увидим, насильственное присвоение плодов этого труда.
Зимой и весной 1836 года Карл изучал право в Бонне, а в это время в Англии была создана Лондонская ассоциация рабочих, выразившая в своем программном документе[7] требования всеобщего избирательного права для мужчин, отмену имуществ и ценза. Во Франции братья Шнейдер приобрели металлургические заводы в Крезо, Эмиль де Жирарден начал издавать газету «Пресса», шло строительство железной дороги Париж — Сен-Жермен[8]. Немецкий рабочий-портной Вильгельм Вейтлинг основал в Париже «Союз справедливых»[9]. Карл много трудился: он слушал лекции по праву, прослушал курс латинской литературы по Проперцию[10] и открыл для себя философию. Это стало откровением — вот его область, здесь ему вольготно, и он больше никогда ее не покинет.
Прежде всего он открыл для себя Гегеля, безраздельно господствовавшего в немецкой философии того времени и утверждавшего, что миром правит Разум. По Гегелю, каждая эпоха в человеческой истории — логически обусловленный момент развития Духа. «Смерть, — прочел он в предисловии к «Феноменологии духа», — если мы так назовем… недействительность, есть самое ужасное, и для того, чтобы удержать мертвое, требуется величайшая сила». «Однако, — продолжает автор, — не та жизнь, которая страшится смерти и только бережет себя от разрушения, а та, которая претерпевает ее и в ней сохраняется, есть жизнь духа». Гегель добавляет: нужно обладать взором Разума, проникающим сквозь поверхность вещей и пронзающим пеструю видимость событий. Карл восхищен тем, что эта книга придает смысл Истории: влекомая прогрессом рациональности, морали и свободы, она движется к цели, которую Гегель называет «Богом», или «Идеей», или «абсолютным Духом», или «абсолютным Знанием» — к осуществлению права, к универсальности и торжеству свободы. По мнению философа, индивидуумы (индивидуальность — форма выражения свободы) состоят, даже не желая и в большинстве не ведая о том, на службе Истории, благодаря разуму, который с помощью всяческих уловок ставит страсти себе на службу. Роль Государства — действительности нравственной идеи, стоящей над Историей, — состоит в том, чтобы позволить каждому располагать тем, что необходимо для «достойной» жизни, и следить, чтобы никто не был этого лишен и никто этим не злоупотреблял, а также положить конец конфликтам. В конце Истории исчезнет «отчуждение» — для Гегеля это одновременно Entfremdung (отход от человеческой сущности) и Entdusserung (отступление от себя самого).
Встреча с Гегелем оставит неизгладимый след. Благодаря «Феноменологии духа» Карл открыл для себя значение мысли, которая превратится в его глазах в главное направление человеческой деятельности, более важное, чем стремление к Благу. Один из его зятьев, Поль Лафарг, впоследствии вспоминал: «Я часто слышал, как он повторял слова Гегеля, своего учителя философии времен юности: „Даже преступная мысль злодея величественнее и важнее, чем чудеса небесные“». Знание предшествует этике. Социальный анализ должен быть в первую голову рациональным и объективным, а уж после — нравственным. Карл не забудет этого наставления.
В тот год он вел регулярную переписку с отцом и Женни. С первым говорил о юриспруденции, литературе, политике и даже философии; отец отвечал скупо, напирая на учебу и сокращение расходов. В своих письмах Генрих превозносил Канта и подчеркивал, что вера в Бога (Бога «Ньютона, Локка и Лейбница») — ценное и необходимое подспорье для ведения нравственной жизни. В послании 1836 года Генрих пишет сыну: «Если Господь пожелает, ты проживешь долгую жизнь для своего собственного блага, для блага твоей семьи и, если мои предчувствия верны, для блага всего человечества». Генриетта Маркс давала Карлу трогательные наставления, призывая сына «никогда не относиться к порядку и чистоплотности как к второстепенным вещам», ибо «от них зависят здоровье и счастье»; она беспокоилась о том, чтобы он не пил слишком много вина и кофе, не ел чересчур острой пищи, не курил, рано ложился и рано вставал, «берегся от простуды и не танцевал, пока совершенно не поправится».
