Карибский реквием - [87]

Цепь плыла почти горизонтально, медленно удаляясь от него. Он потрогал зияющую рану. Он чувствовал слабость, и еще ему страшно хотелось спать. Его охватило неодолимое желание опуститься на песок, прямо здесь, на дне, свернуться калачиком у скалы и заснуть. Песок казался таким мягким. Медленно и так успокаивающе колыхались водоросли. Мимо проскользнул косяк желтых рыбешек, задев его бок. Рыбы. Акулы. Опасность. Он освободился от тяжелого баллона, резко оттолкнулся ногами и стал выбираться на поверхность.

Воздух был теплым, удушливым. Возможно, ему так показалось в сравнении с подводной прохладой. Даг жадно вздохнул. Оказывается, он был не слишком далеко от берега. Он увидел, как яхта, расправив паруса, исчезала за оконечностью бухты. Восьмиметровый шлюп под нидерландским флагом. Несомненно, взятый напрокат. Даг вытянулся на спине, засунул нож обратно в чехол у лодыжки и стал колотить ногами, помогая себе левой рукой и крепко прижав правую к боку; и он старался понять, много ли потерял крови.

Инициатор покинул кабину, удивленно приподняв брови. Вот уже некоторое время яхта скользила быстрее, словно избавившись от балласта… Он перегнулся через леер кормы и увидел свободно болтающуюся цепь, подскакивающую в пенных волнах. След крови понемногу растворялся в воде. Он с яростью хлопнул ладонью по деревянному краю. Леруа удалось освободиться! Ну конечно, нельзя было терять время и играть с ним. Он торопливо вернулся в кабину и взял трубку радиотелефона.

– Да? – отозвался резкий голос.

– Я взял у вас напрокат четырехмачтовик.

Голос человека на том конце провода стал гораздо мягче:

– Ах да, да. Что-то не в порядке?

– С яхтой все в порядке, чего не скажешь про нашего общего приятеля Леруа. Он упорно путает нам карты. Как я вам уже говорил, я очень щедро вознаграждаю тех, кто оказывается мне полезен. И потом, есть еще кое-что, понимаете… это касается вас лично…

– Что я должен сделать?

– Оказать мне небольшую услугу. Вот что…

Дагу казалось, что он плывет уже много часов; каждое движение давалось с трудом, и глаза закрывались сами собой все чаще и чаще. Небо заволокло поперечными черными и белыми полосами. Неужели гроза? Но шума никакого не было. И вообще, никаких звуков, кроме шума моря и ветра. Казалось, ноги его налиты свинцом. Зачем продолжать бороться? Отдохнуть одно мгновение, всего лишь одно мгновение. Заснуть.

Он с облегчением почувствовал, как сознание куда-то уходит, но вдруг голова сильно ударилась обо что-то твердое и острое, и этот приступ боли заставил его очнуться. Он только что наткнулся на стоящий торчком риф. Он протянул руку, жадно схватился за развороченный камень и, опустив ноги вниз, понял, что может коснуться дна. Берег был в десяти метрах.

Пошатываясь, он вышел из воды. Дождь перестал, но на горизонте еще теснились большие черные тучи. Его машина стояла там, где он ее оставил, а из клуба подводного плавания по-прежнему доносилась ритмичная танцевальная музыка. Чайка пролетела над ним совсем низко и с громким криком бросилась в сторону моря. Даг обессиленно повалился на берег, больно ударившись плечом о землю. Песок окрасился красным. Он пополз в сторону клуба.

Вокруг тела убитого мальчика жужжали мухи, они облепили его залитое кровью лицо. Целые полчища мух. Их монотонный речитатив наслаивался на истеричную пульсацию контрабаса из компактного электрофона.

Даг дрожал так сильно, что с трудом смог взять телефонную трубку и набрать номер.

– Вы позвонили в службу спасения. Я вас слушаю… – ответил ему голос с сильным креольским акцентом.

Даг хотел что-то сказать, но из губ вырвалось лишь невнятное бормотание: аппарат выпал у него из рук, и он потерял сознание, в то время как на том конце провода продолжал надрываться голос дежурного.

Дюбуа раздраженно стукнул по столу ребром ладони. Го и его жена убиты! Их дом сожжен! Среди обломков найдены часы Дага… И теперь еще этот вызов из клуба «Дельфин». Эта сволочь Леруа издевался над ним с самого начала! А он, Дюбуа, должен предпринять все возможное, чтобы схватить его. Убийца разгуливает на свободе в Сент-Мари. На его совести убийства полицейского, женщин, детей! Из ящика письменного стола он достал бутылку рома и отхлебнул прямо из горла. Сомнений нет, всех этих женщин: Лоран Дюма и других – убил Леруа. И, подобно многим убийцам, он не мог устоять перед искушением скрестить шпаги с полицией. Го оказался прав: он был слишком наивен. Вспомнив Го и его жену, представив себе, что Леруа заставил их вынести, он перекрестился. Как только человек мог совершить подобное? Прежде чем выйти из кабинета, он суетливо проверил, заряжен ли его пистолет.

Даг повернул голову и увидел пару черных начищенных ботинок в луже крови. Почему он лежит на земле? Внезапно память вернулась к нему, он захотел подняться, но, оказывается, его крепко держали, и чейто голос произнес:

– Спокойно, мы вас перевязываем. Не дергайтесь так!

В тело вонзилась иголка, затем в поле его зрения попали носилки, он почувствовал, что его поднимают с пола и уносят. Черные ботинки последовали за ним, и Даг поднял глаза. Камиль Дюбуа разглядывал его без особой симпатии.