Карибский круиз - [101]

— Правда?

— Да.

Ну что ж, это почти то, что я хотела услышать. Он не сказал буквально, что любит меня, но к таким мелочам я придираться не намерена.

— Пожалуй, нам лучше вернуться за стол, — предложила я. — Если сегодняшний вечер — последний в моей жизни, мне не хотелось бы пропустить десерт.

И мы вернулись к столу номер сто восемьдесят шесть. Я моментально обратила внимание на две детали: Измет еще не принес десерт, а Джеки и Кеннет куда-то подевались.

— Где Джеки? — спросила я Пэт.

— Она сказала, что немного перебрала шампанского и хочет подышать свежим воздухом, — объяснила Пэт. — Пошла на прогулочную палубу.

— Одна? — воскликнула я, чувствуя, как заколотилось сердце и пересохло во рту.

— Элен, — терпеливо улыбнулась Пэт, — все в порядке. Она не настолько пьяна. Кроме того, она не одна. С ней пошел Кеннет.

— Ах, вот в чем дело, — выдохнула я с некоторым облегчением. Кеннет не похож на качка вроде Рика или на каленчу вроде Симона, но, как мне казалось, вполне может защитить женщину от нападения убийцы. В компании с ним Джеки может рассчитывать на свою безопасность, разве не так?

— Мой несчастный муж заявил, что умирает от желания наконец выкурить свою сигару, и ушел на палубу, — пояснила Гейл, закатывая глазки и поигрывая кулоном. — Сказал, что ненадолго. Попросил заказать для него фруктовый торт, когда — или если — появится наш Измет. — Она нахмурилась. — Обслуживание в этом круизе оставляет желать лучшего.

Последнее замечание Гейл вызвало всплеск оживленной дискуссии о качестве работы Измета и о том, кто сколько собирается дать ему на чай. Я слушала, но сидела очень напряженно, сжимая под столом ладонь Симона, и нетерпеливо дожидалась возвращения Джеки.

— Элен! Сэм! — обратилась к нам Пэт, когда в разговоре возникла небольшая пауза. — Вы не хотите заглянуть в мою книжечку, пока еще нет десерта? Все за нашим столом записались!

— Замечательно, Пэт, но я лучше потом посмотрю, — отмахнулась я.

Но Пэт настаивала.

— Нет, вы обязательно должны посмотреть хотя бы ту страничку, где Кеннет записал их адрес! Какой почерк! Самой обычной ручкой он создал настоящее произведение искусства. Как он выписывает буквы, это надо видеть! — покачала она в изумлении головой. — Как на свадебных приглашениях! У него талант хореографа!

— Каллиграфа, — машинально поправила я.

— Ну да, каллиграфа, — хихикнула Пэт.

Каллиграфия… Слово зазвучало у меня в ушах, как звук отдаленной органной струны в миноре. Я не сомневалась, что с ним что-то связано, причем плохое, неприятное. Более того, я помнила, что совсем недавно употребляла это слово. Точно! В связи с убийцей. Если бы еще вспомнить, где и когда!

И наконец меня осенило. Симона, кажется, тоже.

— Пэт, — напряженным голосом произнес он. — Дайте нам книжечку. Побыстрее!

Удивленная неожиданной сменой настроения, Пэт тем не менее протянула книжечку Симону. Он положил ее на стол между нами и раскрыл первую страницу, с записью Кеннета.

Гейл и Кеннет Коэн

Вторая Тистлберри-драйв

Шорт-Хиллз, Нью-Джерси 07078

Мы в ужасе переглянулись. Не надо было быть графологом, чтобы заметить, что заглавная «Т» в «Тистлберри» своими завитушками как две капли воды похожа на заглавные «Т» в том стишке, который подсунули в конверте под дверь каюты Джеки.

— Дай Бог, чтобы мы не опоздали! — выдохнул Симон, отбрасывая стул и бегом устремляясь к выходу из ресторана.

— Подожди меня! — закричала я и поспешила за ним.

— Куда вы помчались? — воскликнула вслед Гейл. — Нам же еще не принесли десерт!

26

— Бежим по лестнице! — сказал Симон, когда мы увидели толпу людей у лифта.

Я согласно кивнула, хотя преодолеть даже четыре этажа до прогулочной палубы в моих туфельках от Феррагамо — слишком серьезное мероприятие. Поэтому я решила их снять.

— Как ты думаешь, что он замышляет? — спросила я на бегу.

Симон молча мчался вперед по коридору.

— Как ты думаешь, что могло заставить такого человека, как Кеннет, пойти на заказное убийство? — задала я новый вопрос.

Он опять не ответил.

— Как ты думаешь, Гейл знает? — не унималась я.

— Струнка, давай сначала найдем эту чертову лестницу, а потом будем думать обо всем остальном, ладно?

— Ладно, ладно.

Мы бежали и бежали, но дверь с табличкой «выход» упрямо не попадалась нам на глаза. Приходилось думать о том, чтобы не сшибить на бегу движущихся по коридору в разных направлениях людей.

Наконец мы нашли лестницу и помчались вверх, перепрыгивая через ступеньки. О Боже милостивый! — молилась я, чтобы с Джеки ничего не случилось.

Вторая палуба. Третья. Четвертая. Пятая! Все тренажеры на свете — дерьмо собачье! Вы лучше попробуйте взять четыре этажа галопом, если хотите добиться эффекта!

К тому времени, когда мы достигли шестой палубы, с нас уже ручьями лил пот.

— Как ты думаешь, они еще там? — спросила я, когда мы примчались к дверям, ведущим на прогулочную палубу.

— Не знаю, — выдохнул Симон, — но скоро узнаем.

Мы двинулись вперед по беговой дорожке, на которой так приятно и беззаботно проводили время по утрам. Ночь была темной, ветреной, луна изредка проглядывала сквозь облака. Все говорило о том, что мы возвращаемся на север, в холодную нью-йоркскую зиму.