Карфаген. Летопись легендарного города-государства с основания до гибели - [106]

Следует добавить, что меры, которые предпринял Рим для того, чтобы устранить угрозу, могли только усилить ее. После длительной отсрочки решение сената было бы сообщено консулом совету тридцати. Карфагеняне получили бы приказ покинуть свой город и переселиться в глубь материка. Это был самый лучший способ заставить людей, лишенных всяких средств к существованию, явиться к царю Нумидии и предложить ему свои услуги – ибо только он мог найти для них занятие. И тогда Масинисса или его преемники оказались бы окруженными массой финикийских эмигрантов, ненавидевших Рим и готовых на все, чтобы вернуть себе потерянные земли.

Поэтому мы должны отказаться от мысли о том, что «Рим поспешил наказать Карфаген за нападение на Масиниссу еще до того, как Масинисса стал его господином и смог его защитить» (С. Гсел). Можем ли мы после этого отказаться от всякой надежды найти причину столь внезапного гнева Рима на своего бессильного врага? Катон обладал тяжелым характером и не отличался широтой взглядов, но ни глупцом, ни легковозбудимым человеком его не назовешь. Он не мог начать тяжелую войну по чисто эмоциональным причинам.

Как мы уже несколько раз видели, трудности, которые возникали в понимании пунической истории, часто исчезают, если рассматривать их не в изоляции, а на фоне событий во всем Средиземноморском регионе. Все хроники отмечают, что в 146 году до н. э. произошли два крупных события: Сципион Эмилиан уничтожил Карфаген, а Муммий – Коринф. Тем не менее в третьем томе истории Гсела о гибели Коринфа не упоминается вовсе.

Причины разрушения Коринфа лежат на поверхности. Афинская конфедерация была главным оплотом греческого консерватизма, и со времен 2-й Македонской войны являлась верной союзницей Рима. Но в 150 году до н. э. ее политика неожиданно изменилась, причем самым коренным образом. Стратеги Диаей и Критолай начали проводить националистическую политику, систематически освобождая рабов и конфискуя собственность богатых. Они надеялись главным образом на Коринф, который снова стал крупным коммерческим и промышленным центром, где проживало много рабочих с крайне передовыми идеями. Как совершенно правильно отмечал Пиганиол, сенат, после своей победы, приказал стереть Коринф с лица земли, чтобы напугать революционеров.

Развитие Ахеи и Карфагена в эти критические годы шло параллельными путями. Примерно в 155 году до н. э. народная партия Карфагена изгнала из города друзей Масиниссы, а Карфало, один из лидеров демократов, напал на его царство. Аппиан, оставивший нам описание этих событий, утверждал, что Карфало хотел поднять в Ливии восстание фермеров против нумидийцев. Это крайне важная информация, поскольку она свидетельствует о том, что в государстве Масиниссы не все было так хорошо, как нам кажется. Мы знаем, что Масиниссе постоянно приходилось подавлять небольшие восстания: сначала мятеж Афтира, потом – Агасиса и Соубаса, который в 150 году бежал в Карфаген. Эти мятежники, по-видимому, были племенными сайдами, которые никак не хотели смириться с усилением власти царя. Полибий сообщает нам, что Масинисса завел в своем царстве сельское хозяйство, поэтому его можно считать защитником оседлых людей от кочевников. Кемн продемонстрировал, что главной заботой Масиниссы было приобретение личной монополии на все предприятия в стране; он велел, чтобы все собранное зерно свозилось в его собственные житницы, откуда он экспортировал его для своей собственной выгоды. Крестьян, должно быть, нещадно эксплуатировали, но Карфало не смог бы поднять их на мятеж, если бы не пообещал им улучшить их положение в случае их присоединения к Карфагену. Но для этого демократическая партия должна была сначала принять закон, по которому условия жизни крестьян, живших на пунической земле, подверглись бы значительному улучшению.

Нападение Карфало было остановлено прибытием римского посольства. Удивительно, что римляне тогда не придали значения тому, что, напав на Масиниссу, карфагеняне нарушают договор 201 года до н. э., о чем они вспомнили позже. Масинисса отомстил Карфагену тем, что потребовал отдать ему огромный кусок пунической территории – три района из семи или восьми, входивших во владения Карфагена. Это были (с севера на юг): Великие равнины Средней Меджерды с Вагой (Беджей); район Фуске в стране Мактар с ее 50 городами и, наконец, Триполитания. И снова римское посольство взяло на себя роль арбитра в ссоре и снова не смогло ее разрешить. Впрочем, одним из членов этой миссии был престарелый Катон. То, что он увидел в Карфагене, его очень встревожило. И с тех пор он не уставал повторять – на заседаниях сената или там, где обсуждался этот вопрос, – свое знаменитое изречение: «Карфаген должен быть разрушен», несмотря на все протесты человека, возглавлявшего в ту пору клан Сципионов, Насики.

До этого времени Катон не был особенно фанатичным в своих антипунических взглядах. Должно быть, он увидел в Африке то, что заставило его занять радикальную и непримиримую позицию. Что же это было? Он восхищался плодородием местных почв, но это не было для него откровением, ведь он учился у знатока сельского хозяйства, Магона, и лучше других знал, как карфагеняне умеют добиваться высоких урожаев. Нет никаких причин думать, что страх конкуренции со стороны умелых карфагенских фермеров заставил вдруг Катона поменять свои прежние взгляды на экстремистские. Аналогичным образом, нет причин и считать, что его беспокоил тот вред, который гугги могли нанести итальянской торговле.