Кардиология - [4]

— Да уж! Ну что, тебе еще подвезти?

— Нет, — засмеялся Аркадий, — не надо. Во-первых, она сегодня сменилась. А во-вторых, мы с ней уже без этого обходимся…

— Так ты пока — с другой.

— Э, нет! Не уверен. Сегодня тут такая мымра. От одного ее взгляда импотентом сделаешься. Да и отдохнуть не мешает. Лучше уж я поднакоплю сил, пока Оленька придет.

— Так ее, стало быть, Оленькой зовут?

— Ты только никому.

— За кого ты меня принимаешь, Аркаша?

В понедельник, во время осмотра, врач удивленно уставился на Аркадия:

— Молодой человек, если бы я не осматривал вас в пятницу, я бы решил, что вы симулянт.

— Что вы имеете в виду, доктор?

— Вы абсолютно здоровы! Видно здешняя атмосфера пошла вам на пользу. Но я все равно задержу вас еще денька на три, чтобы уж закрепить успех. И все же, это невероятно!

Аркадий запретил матери приезжать, а сам целыми днями спал, стараясь сократить время до следующей встречи с Оленькой.

Они провели еще одну бурную ночь, которая, однако, была омрачена известием о том, что Аркадия назавтра выписывают. Под утро Оленька и вовсе расплакалась. Аркадий, как мог, пытался ее успокоить, но она оставалась безутешна.

— Я тебе позвоню, — пообещал Аркадий и вернулся к себе в палату, даже не взяв у нее номер телефона; он прекрасно понимал, что их мимолетному роману пришел конец.

К двенадцати часам Аркадия, наконец, выписали, и он, поймав такси, отправился в отчий дом, чтобы хоть один день провести с родителями.

— Ларчик, привет! Я вернулся, — кричал Аркадий в трубку, мчась в такси по направлению к городу. — Конечно, сначала на работу. Даже боюсь себе представить, что там без меня творилось… Ты когда с работы вернешься?.. В полседьмого? Я тоже к этому времени буду дома… На коктейль? А это обязательно?.. Ну, тогда, конечно, иди. А во сколько?.. Ах, к десяти! Так у нас целых три часа будет… Обязательно! Целую.

Вопреки опасениям, дела на работе шли свои чередом, гладко и без эксцессов. Аркадий даже немного огорчился. Как это так? Главы компании не было целую неделю, а здесь его отсутствия словно и не заметили. Тем не менее, он до самого вечера ковырялся в бумагах, делал звонки, и домой вернулся порядком уставший.

Лариса уже была дома. Более того, стол в гостиной был сервирован для романтического ужина: свечи, бокалы, вино.

— Не ожидал! — воскликнул Аркадий, привлекая к себе жену. — Честное слово, не ожидал. Неужели это по случаю моего возвращения?

— По случаю возвращения, по случаю выздоровления и по случаю…

Аркадий не дал ей договорить и крепко поцеловал в губы.

— Фантастика! Жаль только, что мне пить нельзя, — сказал он, уставившись на стол.

— Кагор — можно. Я проконсультировалась.

— У кого, интересно?

— Неважно, — загадочно ответила Лариса, наполняя его бокал темно-рубиновой жидкостью.

— Ларчик, мне, право, даже неудобно. Давай, я сам.

— Нет уж, позволь за тобой поухаживать.

— Ну ладно, — пожал плечами Аркадий и поднес бокал к губам. — За тебя.

Наевшись до отвала, он откинулся на спинку стула. В голове немного шумело.

— После сытного обеда, по закону Архимеда, полагается в постельку, — хитро сощурился Аркадий. — Кто первый идет в душ?

И, не дожидаясь ответа, побежал в ванную. Вид жены, одетой в роскошное платье с глубоким декольте, возбуждал до коликов. Он так спешил, что чуть не расшиб голову, поскользнувшись на гладком кафеле. Еще пара сантиметров, и угодил бы лбом в раковину. Накинув халат, Аркадий пулей просвистел мимо гостиной, на ходу крича:

— Ларчик, я тебя жду.

Десять минут он изнывал от нетерпения, ворочаясь под простыней, то скидывая ее, то вновь прикрывая свое обнаженное тело. Наконец, дверь тихонько заскрипела, и в сумраке спальни возник темный силуэт в легком пеньюаре. Аркадий протянул руки и зажмурился. Медленно, словно испытывая его терпение, поползла вниз простыня. Он ощутил нежное прикосновение к своей ноге.

— Ну, давай же! — вскрикнул Аркадий и, открыв глаза, обомлел.

Перед ним стояла Оленька.

— Ты?! — прошептал он, чувствуя, как сердце начинает набирать обороты.

В это мгновение из-за ее спины показалась Лариса.

— Вот видишь, — сказала Оленька, поворачиваясь к ней, — я говорила правду.

— Ларчик, — пролепетал Аркадий, — что все это значит?

— Это значит, кобель паршивый, что ты допрыгался.

— Но погоди, это какое-то недоразумение.

— Это ты, Аркадий — недоразумение, — сказала Оленька. — Ты же клялся мне, что неженат, обещал любовь до гроба. А я ведь поверила тебе.

— Как ты мог? — дрожащим голосом воскликнула Лариса.

— Я… я виноват, правда. Перед вами обеими. Но… чем я могу искупить свою вину? — взмолился Аркадий.

В горле у него пересохло, голос стал сиплым.

— Ты уже ее искупил, — ответила Лариса, демонстративно поставив на тумбочку возле кровати недопитую бутылку кагора. — Скажи спасибо Ольге.

Та злорадно кивнула. Смысл этих слов, словно мчащийся скорый поезд, ворвался в его сознание. Сердце, бешено колотившееся до этого, перешло в отчаянный галоп.

— Вы… вы мне что-то подсыпали?! — закричал Аркадий и попытался вскочить.

Но ноги его не слушались, он повалился на кровать, как подкошенный. В эту секунду что-то с глухим звоном лопнуло в груди, и обжигающая боль сковала тело.