Кардинал Ришелье - [46]
По завершении трактата епископ Люсонский занялся хлопотами по его публикации. Первое издание вышло в Пуатье в самом конце 1617 года, а в 1618 году, получив соответствующее разрешение, Ришелье публикует сочинение в Париже.
Успех превзошел все ожидания. Коллеги-прелаты поздравляют счастливого автора. Однако очень скоро Ришелье убеждается, что такое признание далеко не всем пришлось по душе. «Чем больше славы принесет мне это сочинение, тем больше будет у меня врагов», — с грустью констатировал он. Действительно, шум, произведенный сочинением опального епископа, лишь усилил недоверие к нему со стороны де Люиня и его партии. Зачем епископ взялся за перо? Почему не сидит тихо, как ему было предписано? Какую пользу хочет извлечь? Эти и другие вопросы задавал себе правитель и находил лишь один ответ, недалекий от истины. Ришелье явно желал привлечь к себе внимание и постараться выбраться из провинциальной глуши. Люиню показалось подозрительным даже то, что епископ проживает не в Люсоне, а в Куссее, расположенном недалеко от Блуа — местонахождении королевы-матери.
Последовал категорический приказ: епископ должен немедленно вернуться в Люсон и приступить к своим непосредственным обязанностям. Всесильный фаворит заподозрил и родственников епископа. Маркиз Анри де Ришелье, старший брат, и шурин дю Пон Курле получили повеление покинуть двор и выехать из Парижа в свои фамильные владения.
В это время была раскрыта тайная переписка, впрочем, вполне безобидная, между королевой-матерью и несчастным Барбеном, ожидавшим в Бастилии судебного процесса. Хотя Ришелье не имел к ней никакого отношения, его тем не менее обвинили в подготовке заговора. Епископ едва успел перебраться в Люсон, как 16 апреля 1618 г. его настиг новый удар: приказано отправиться в ссылку в Авиньон. Такие же приказы получили маркиз де Ришелье и дю Пон Курле. «Я не был удивлен, получив эту депешу, — вспоминал Ришелье, — так как низость правителей в любой момент могла преподнести мне любую несправедливость, варварство и неразумное отношение».
В тот же день Ришелье написал письмо Людовику XIII, в котором уведомлял его: «Сир, я уезжаю послезавтра в точном соответствии с приказанием, согласно которому Вашему Величеству угодно было отправить меня в Авиньон». Он пытается отвести возводимые на него обвинения, хотя и понимает тщетность усилий: те, кто устроил ему новую ссылку, менее всего будут склонны принимать любые его объяснения. Отъезд из Люсона был столь поспешным, что епископ не отслужил даже пасхальной мессы. Запоздалая весна растянула его путешествие на целых три недели.
К приезду епископа в Авиньон его секретарь Ле Масль снял для своего господина у каноника местного собора Сен-Пьер-д'Авиньон Жака де Бомона небольшой дом за 700 ливров. В этом доме, расположенном в тихом квартале папского города, и разместились довольно уютно епископ Люсонский, его секретарь, брат, шурин, а также несколько слуг. «Большим утешением было то, — вспоминал Ришелье. — что нас не разлучили, хотя наши враги не сделали этого лишь потому, что хотели наблюдать за нами одновременно».
В те годы Авиньон, расположенный на берегу Роны, все еще находился под папским управлением, под которое попал в начале XIV столетия. От имени папы городом управлял помощник легата. Здесь во всем преобладало итальянское влияние — в языке, архитектуре, торговле, хотя город был многонациональным.
Чуждая среда угнетала ссыльного епископа. Все чаще он впадал в меланхолию, стал мнительным. Одолеваемый мрачными мыслями, Ришелье отводил душу в написании нового сочинения, названного «Апология здравому смыслу». Оно больше напоминало защитительную речь обвиняемого, что вполне соответствовало тогдашним настроениям Ришелье. Каждый день он ожидал вызова на процесс Барбена. Ему было известно, что почти все его письма к Кончини найдены и находятся в распоряжении его врагов.
Недвусмысленно намекая в «Апологии…» на свое подчиненное Кончини положение, Ришелье задавал риторический вопрос: «Кто и когда сказал, что вежливость — это преступление? Если же это преступление, то кто же его не совершал? Какой дворянин, какой офицер и какой принц не совершал подобной ошибки?» Ришелье пытается оправдать и свою роль при королеве-регентше: «Я повиновался королеве, это правда… Все — частные лица или официальные — руководствовались лишь ее указаниями. Никто и никогда не подвергал сомнению то, что говорила наша государыня, и я клянусь перед Богом, что никогда не сказала она ни слова, которое могло бы вызвать неудовольствие короля». Далее Ришелье, к месту и не к месту, говорит о своей верности королю. Решительно отвергает возводимые на него обвинения в том, что на своем посту он служил интересам Мадрида. Его содействие франко-испанскому союзу было продиктовано исключительно заботой о «благе государства». Заканчивается сочинение клятвенным заверением автора в совершенной лояльности: «Сын своего отца, всегда служившего королю, я и сам, в меру своих возможностей, делал то же самое…»
Завершив очередной труд, Ришелье, по здравом размышлении, упрятал его в потайной шкаф и никогда никому не показывал. Наверное, он понял, что самовосхваление — не лучшее средство защиты от обвинений. Любые, даже самые убедительные ссылки на прежние заслуги — бессмысленны, лишь способны усилить раздражение сильных мира сего.
Документальные новеллы Петра Черкасова – результат многолетних архивных изысканий.Читателю предстоит узнать много неожиданного. Екатерина II молится о спасении вождя корсиканских мятежников Паоли, Людовик XV тайно отправляет военных советников к Емельяну Пугачеву, чиновник Министерства иностранных дел революционной Франции исправно поставляет шифры и секретные документы своим русским кураторам, герцог де Монтебелло встречается с имамом Шамилем, «Сюрте Насьональ» организует слежку за великим князем Владимиром Кирилловичем… Здесь же портрет человека «поразительных контрастов» Николая I в депешах французских дипломатов, рассказ о первом шефе русской внешней разведки, зигзаги судьбы шляпника, ставшего в награду за спасение царя потомственным дворянином и кончившего белой горячкой, подробности покушения в Булонском лесу на русского и французского императоров и многое другое.
Поражение России в Крымской войне 1853–1856 гг. открыло новую страницу в истории российско-французских отношений. Европа стала свидетелем неожиданного сближения вчерашних противников – России и Франции. В Лондоне, Берлине, Вене и Константинополе всерьез опасались, что это сближение может привести к политическому союзу между молодым царем Александром II и императором французов Наполеоном III. Что лежало в основе сближения двух недавних противников, кто и по каким причинам – Александр или Наполеон – инициировал этот процесс, как развивались отношения между Россией и Второй империей после окончания Крымской войны, были ли реальные шансы на заключение союза двух стран, наконец, почему такой союз не состоялся? Эти и другие вопросы, входившие в повестку дня российско-французских отношений в период между Крымской и Франко-прусской (1870–1871 гг.) войнами, рассматриваются в книге, написанной по материалам дипломатических архивов Москвы и Парижа (около 200 архивных дел). Перед читателем предстает богатая портретная галерея монархов, лиц из их ближайшего окружения, министров и дипломатов разных уровней, причастных к развитию российско-французских отношений.
Книга Петра Черкасова посвящена блестящему периоду в истории Франции, когда она занимала исключительное положение «арбитра Европы», а Париж по праву считался «столицей мира». Однако завершился этот период крахом королевской власти, за которым последовали революционное десятилетие и бонапартистский переворот 1799 года. Как на троне утвердилась династия Бурбонов и почему она потеряла власть? Кто управлял Францией на протяжении двух столетий? Почему не состоялась конституционная монархия в 1789–1792 годах? Каковы были первые шаги Французской республики? Ответы на эти вопросы автор дает, рассматривая историю Франции через судьбы ее правителей — от короля Генриха IV до главы правительства первой Французской республики Поля Барраса.
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф. Ф. Павленковым (1839–1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют ценность и по сей день. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф. Ф. Павленковым (1839—1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют ценность и по сей день. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф. Ф. Павленковым (1839—1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют ценность и по сей день. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф.Ф.Павленковым (1839-1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют ценность и по сей день. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф. Ф. Павленковым (1839–1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют ценность и по сей день. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.
Всем нам хорошо известны имена исторических деятелей, сделавших заметный вклад в мировую историю. Мы часто наблюдаем за их жизнью и деятельностью, знаем подробную биографию не только самих лидеров, но и членов их семей. К сожалению, многие люди, в действительности создающие историю, остаются в силу ряда обстоятельств в тени и не получают столь значительной популярности. Пришло время восстановить справедливость.Данная статья входит в цикл статей, рассказывающих о помощниках известных деятелей науки, политики, бизнеса.