Кардинал Ришелье - [36]
Очень скоро твердую руку нового государственного секретаря почувствовали не только его подчиненные, но и мятежники. Встревоженный серьезными военными приготовлениями правительства, герцог Неверский через свою сестру герцогиню де Лонгвиль попытался выяснить возможность и условия компромисса. Красавица герцогиня с энтузиазмом взялась за дело, но все ее старания воздействовать на Ришелье оказались тщетными. Он был полон решимости сокрушить мятежников.
Королевским эдиктом всех вождей мятежа объявили врагами престола; их имущество должно было перейти в собственность короля.
Ришелье занимается активными военными приготовлениями. Его стараниями армия получает новые пушки и пополняется несколькими тысячами иностранных наемников. При содействии генерального контролера финансов Барбена Ришелье добивается регулярной выплаты жалованья солдатам. Государственный секретарь вводит удивившее его сотрудников правило — отвечать на все запросы армейского командования. До сих пор такой практики не существовало. Ришелье считал, что как военные командиры на местах, так и дипломаты за рубежом должны постоянно чувствовать заинтересованность правительства в их деятельности. Между руководством и исполнителями, по убеждению Ришелье, должно существовать полное взаимопонимание.
Государственный секретарь разработал стратегический план предстоящей кампании. Он исходил из того, что силы герцогов Неверского, Буильонского и Майенского были разобщены и сконцентрированы в трех отдаленных один от другого районах. Ришелье принял решение, создав перевес сил, окружить каждую из мятежных армий, поочередно разбить или вынудить сдаться. 4 марта 1617 г. государственный секретарь направил командующим приказ короля о начале военных действий.
Ришелье внимательно следит за выполнением приказа, подгоняя нерадивых генералов. «Мы каждодневно ожидаем взятия Ретеля и Шато-Порсьена (крепостей, где засели мятежные принцы. — П. Ч.), — напоминает он генералу де Кюру. — Я прошу Вас поторопиться с этим, последовав примеру маршала де Монтиньи, который одерживает одну победу за другой». Действительно, корпус Монтиньи, действовавший на южном направлении, успешно наступал.
Менее удачно развивались события на участке армии графа Овернского. Поначалу ему удалось нанести поражение главным силам герцога Майенского в провинции Перш и вынудить их отступать в направлении Иль-де-Франс. Однако мятежный герцог оторвался от преследования и благополучно укрылся за мощными стенами Суассона — на полпути от Парижа до Реймса. Граф Овернский тем временем стоял у Пьерфона, будучи не в состоянии овладеть им.
Подобная медлительность грозила сорвать наметившийся успех всей кампании, и Ришелье направляет графу приказ, подписанный королем: «Я несколько удивлен, — говорится в документе, — видя, что Вы до сих пор не блокировали Суассон, несмотря на мое повеление… Я не вижу причин, которые побудили Вас остановиться у Пьерфона и до сих пор не взять его. Вы теряете слишком много времени. Стремительность — это то, что более всего может повредить моим врагам…» Внизу Ришелье собственноручно добавил: «Вам надлежит решительно ускорить взятие крепости. Дело короля и Ваша честь требуют, чтобы Вы поспешили с этим».
Не полагаясь полностью на достоверность сведений, получаемых от графа Овернского, государственный секретарь перепроверяет их у своего брата маркиза Анри де Ришелье. В секретном письме брату Ришелье направляет свой личный шифр «для того, чтобы Вы могли отныне и впредь сообщать все подробности, какие сочтете необходимыми и которые должны быть известны только Вам и мне…» Тайные осведомители, по всей видимости, были у Ришелье и в других армиях. Когда по неизвестным причинам герцог де Гиз промедлил с сообщением в Париж о взятии им 15 февраля 1617 г. крепости Ришекур, он, к своему удивлению, получил письмо короля, датированное 7 марта, с выражением неудовольствия по этому поводу. Удивление герцога было тем более велико, что к моменту получения письма он так и не удосужился сообщить королю об одержанной победе. В послании, составленном все тем же вездесущим Ришелье, говорилось: «Этим письмом я напоминаю Вам о необходимости немедленно сообщать мне о предпринимаемых Вами действиях, о положении моих войск, о наличных силах и диспозиции моих врагов, а также то, что Вам известно об их замыслах. Тотчас же по получении этого письма Вы должны принять меры по срытию стен Ришекура с целью избавить меня от последующих забот об этой крепости, а также для устрашения других…».
Именно Ришелье принадлежала идея разрушения взятых крепостей и замков, и именно ему в определенной мере Франция обязана утратой многих интересных памятников средневековой архитектуры.
Немало времени и энергии отнимало у Ришелье разбирательство недоразумений и постоянных ссор между генералами и маршалами, нередко принадлежавшими к враждебным лагерям. В собрании его деловых бумаг можно обнаружить множество писем, адресованных заносчивым военачальникам, с призывами к примирению. Ришелье неустанно добивался согласованности действий армий. Эти усилия в значительной мере способствовали успехам королевской армии. В конце марта 1617 года граф Овернский сумел-таки взять Суассон, а герцог Гиз после захвата Шато-Порсьена осадил крепость Ретель, создав угрозу Седану, где укрывался герцог Буильонский. Военная кампания вступила в свою завершающую стадию. К началу апреля 1617 года мятежные принцы вынуждены были прекратить сопротивление и сложить оружие.
