Карденио - [16]

– Да будет благословенно имя Господне! – тихо произнес аббат.

– Сестра спасена! – воскликнул Карденио. – О, я побегу к ней…

– Подожди, дитя! – сказал дон Бартас. – Еще только рассвело, и Флора спит. Не буди ее, дай отдохнуть.

– Правда, правда, – согласился юноша. – Пусть она хорошенько выспится и проснется здоровой и веселой. Тогда я ее и расцелую.

– Вы, вероятно, совершенно измучены, – обратился дон Бартас к аббату. – Отдохните. Позвольте мне проводить вас в вашу комнату.

Аббат, стараясь казаться бодрым, стал отказываться, но сеньор Мельхиор был непреклонен:

– Это отлично подкрепит вас. Да и вы, молодой человек, верно, тоже порядочно измучились и нуждаетесь в отдыхе, – добавил он, обращаясь к Фраскито.

С этими словами он проводил гостей в приготовленную для них комнату, где стояли кровати, укрытые противомоскитными пологами.

– Будьте как у себя дома, отдохните хорошенько, и тогда мы с вами побеседуем, сеньор падре! – сказал дон Бартас.

– Уверяю вас, я чувствую себя прекрасно, – возразил миссионер, – и вовсе не нуждаюсь в немедленном отдыхе.

– Нет, падре, это вам так только кажется, а сами вы еле держитесь на ногах, так измучены всеми перенесенными волнениями. Да к тому же наш разговор совсем не к спеху. Отдыхайте себе спокойно!

– В таком случае я не буду больше перечить вам и прилягу. До свидания! – проговорил аббат, пожав руку дону Бартасу и запирая за ним дверь.

Устроив гостей, плантатор вернулся к Карденио, который его ожидал.

– А ты разве не хочешь отдохнуть? – спросил дон Бартас сына.

– Нет, отец! – улыбаясь, отвечал Карденио. – Я нередко провожу ночь на ногах, к тому же я молод, и здоровье мое не подорвано лишениями и воздержанием, как у аббата. Да и времени нет для отдыха. Сегодня мне еще предстоит побывать во многих местах, и прежде всего передать распоряжения дону Сегюро.

Разговаривая таким образом, отец с сыном вошли в ту самую гостиную, где несколько часов перед тем плантатор принимал индейского вождя.

– Правда ли, Карденио, что ты не устал? – спросил Бартас сына.

– Конечно, правда. Вы же знаете, папа, что я никогда не лгу. Уверяю вас, в настоящую минуту мне ничуть не хочется спать, но зато я страшно голоден, и если позволите, то съем что-нибудь.

– В твои годы это естественно. А пока ты будешь закусывать, я сообщу тебе очень важные новости.

С этими словами плантатор ударил в гонг и приказал явившемуся на его зов Педрильо подать завтрак и позвать дона Рамона.

Его приказание было тотчас же исполнено. Не более чем через десять минут на столе стоял обильный завтрак, после чего не замедлил явиться и дон Рамон, которого Мельхиор любезно пригласил за стол.

– Я вижу, – проговорил плантатор, глядя на высокие со шпорами сапоги управляющего, – что вы собрались ехать, но мне придется задержать вас, так как необходимо, чтобы и вам были известны те неприятные новости, которые я недавно узнал. Вы ведь тоже член нашей семьи!

– Благодарю вас, дон Мельхиор, – проговорил дон Рамон, усаживаясь напротив патрона, – я весь к вашим услугам. Ах да, – обратился он к Карденио, – я хотел вам сообщить, что Плутон и Нептун, дрожащие и все в поту, явились домой через несколько минут после вас. Я велел их накормить. Надеюсь, с ними ничего не случится.

– Благодарю вас, – с чувством откликнулся юноша, пожимая управляющему руку, – я очень рад, что лошадям удалось спастись.

Между тем завтрак начался. Все трое ели и пили с большим аппетитом. Когда, наконец, первый голод был утолен, дон Бартас принялся за свой рассказ: он подробно описал чудесное исцеление Флоры индейским вождем и передал все подробности своего разговора с ним.

– Вот как обстоят дела, – заключил он. – Что вы об этом думаете? Пожалуйста, дон Рамон, вы, как старший, выскажитесь первым.

– Сеньор Мельхиор, – начал управляющий, – я хорошо знаю краснокожих, так как почти всю жизнь провел среди них. Между ними, совсем как среди гвадалахарских мулов, встречаются или очень достойные натуры, или полные негодяи. Пламенное Сердце, которого я знаю очень давно, храбрый воин и притом безупречно честен. Услуга, которую он оказал вам, сделала его навсегда вашим союзником, и я уверен, что все, что он говорил, – совершенная правда. Да ему и нет никакого интереса выдумывать! Что же касается Черной Птицы, это иной человек. Храбрый и опытный воин, вместе с тем он страшно хитер и жесток. Черная Птица давно уже собирается сыграть с нами какую-нибудь злую шутку, так что, по моему мнению, надо его опасаться и быть готовыми ко всему.

– Ну а ты, Карденио, что скажешь? – обратился плантатор к сыну.

– Вполне согласен с доном Рамоном. Насколько я доверяю Пламенному Сердцу, настолько Черная Птица кажется мне опасным.

– А теперь, – сказал дон Бартас, – когда я выслушал ваши мнения, с которыми вполне согласен, подумаем о мерах, которые необходимо в данном случае принять для нашей защиты.

– Ваша очередь говорить, отец! – воскликнул Карденио. – Мы вполне доверяемся вашей опытности и пунктуально исполним все распоряжения!

– Ну хорошо, хорошо, – произнес дон Бартас, предлагая сигары собеседникам, – устроим теперь военный совет.

Карденио и дон Рамон закурили сигары.