Карающая длань - [11]

Король щелкнул пальцами, и тут же слуги внесли в тронный зал заранее накрытый стол. Чего тут только не было, даже редкостные фрукты из Черных Королевств. Конан прикинул, во сколько могла обойтись доставка, и присвистнул – каждый плод, считай, из золота.

Киммериец терпеливо подождал, пока король выпьет первый кубок вина и съест кусочек мяса, и на валился на снедь, как не евший неделю волк. Долгое время в тронном зале раздавалось лишь громкое дружное чавканье и бульканье вина – охранники старались вовсю.

Наконец Конан почувствовал, что если съест еще хоть маленький кусочек, даже икринку, то просто-напросто лопнет. Откинувшись на спинку резного тяжелого кресла, он негромко рыгнул, вытащил кинжал и начал ковыряться в зубах. Последний раз он так обожрался вместе с Касперусом…

«Во был едок,» – с грустью подумал Конан, вспомнив толстяка. На него незаметно навалилась апатичная сонливость, хотелось отыскать где-нибудь тихий уголок, прилечь и заснуть…

Варвар сам не заметил, как начал клевать носом и провалился в неспокойную дрему.

– Эй, Конан, не спи – замерзнешь! – со смешком толкнул его в бок Регарат. – А если спишь – так не храпи!

Киммериец встрепенулся и неразборчиво пробурчал что-то насчет матушки Регарата и всех его предков. Немедиец в ответ только фыркнул.

– Ваше Величество, мы слышали, что у вас королевстве происходят и другие несчастья, – осторожно заметил Эндоло, прихлебывая из высокого бокала красное пуантенское вино.

Дамалл невесело усмехнулся:

– Чего-чего, а бедствий у нас хоть лопатой греби. Но самое ужасное – это оборотни на границе, – он положил аккуратно обглоданную куриную косточку на тарелку и ополоснул пальцы в расторопно поданной серебряной чаше с водой, где плавали розовые лепестки.

– Разве оборотни существуют? – недоверчиво спросил Терин, также полоща руки.

– А чем еще можно объяснить обглоданные трупы по всей границе с Бритунией? – мрачно прозвучало в ответ.

– Может… – начал было Эндоло, но король резко перебил его:

– Не может! В последнее время они стали продвигаться все дальше вглубь наших земель, а это настораживает… – Дамалл помолчал в раздумье, а затем глухо сказал: – Я сам видел трупы…

Наступило неловкое молчание. Регарат и Конан обменялись многозначительными взглядами. Взгляд первого торжествовал и в нем ясно читалось: «Ну, что я тебе говорил?», взгляд второго был мрачен и выражал покорность судьбе: «Третий так третий…»

Обед завершился, а с ним подошла к концу и аудиенция. На прощание король предложил всем поступить к нему на службу, Конану даже десятником. Все обещали подумать и на том расстались.

Выйдя из полуразвалившегося «дворца», Конан отправился в отведенную ему комнату в казарме, рассчитывая отоспаться. Как ни странно, ему это вполне удалось – он проспал без сновидений до утра следующего дня и проснулся от зверского голода. От роскошного королевского ужина, сожранного накануне, не осталось и следа.

Решив, что даже в таком занюханном городке, как столица Пограничья, должна найтись хоть одна харчевня, Конан отправился во двор. Ему повезло – возле разрушенной стены старого дворца приютилось опрятное здание серого камня, вывеска над дверью которого гласила: «Корона и посох». Рядом с надписью красовались оба вышеуказанных предмета, нарисованных со всем знанием дела.

«Весьма символично для этой страны, – с усмешкой подумал Конан. – Здесь в любое время можно получить королевскую корону и без труда сменять ее на посох нищего с помощью других властолюбцев.»

Он толкнул тяжелую дубовую дверь и вошел, оказавшись в мягком полусумраке главного зала. Слева от двери находилась стойка – толстая доска, водруженная на пару бочонков – все остальное место занимали длинные столы. За стойкой попивал пиво трактирщик, в меру толстый, и одетый в удивительно чистый белый фартук. Посетителей в столь ранний час было немного, и хозяин мог позволить себе слегка расслабиться. Такие опрятно выглядевшие трактиры Конану раньше почти не попадались, и он с некоторым удивлением оглядел зал. В дальнем правом углу, у стены, молча пили пиво и вино его знакомые – бывшие охранники каравана и купцы Торика. Варвара заметили и замахали руками, приглашая присоединиться. Он подождал, пока трактирщик нальет ему полню кружку и подсел к столу. Его тут же спросили, будет ли он возвращаться обратно с караваном в Немедию, но киммериец отрицательно покачал головой.

Вечером того же дня обоз покинул столицу. С ним ушли Терин, Галеран и Регарат, все сетовавший, что Конан не идет с маленьким караваном и тщетно пытавшийся уговорить варвара сменить решение. Эндоло оставался в Пограничье, решив поступить на службу к королю Дамаллу. Киммериец же собирался через пару дней отправиться в Аквилонию.

Проводив караван до подножия холма, Конан и Эндоло попрощались с друзьями, пообещав обязательно отыскать их в Нумалии при возможном посещении оной. Вернувшись, они засели в «Короне и посохе», где благополучно пропьянствовали почти до полуночи…

ГЛАВА ТРЕТЬЯ, в которой киммериец теряет друзей и делает неожиданное предложение королю

Ночь опустила свою тончайшую вуаль на Пограничное королевство. Неподвижные деревья в густой лесной чаще стали сходны с диковинными существами из сказок и легенд, но бегущему человеку они напоминали только одно – ужасных существ, напавших на него и его спутников. Он спотыкался на бегу и все время затравленно оборачивался, пытаясь рассмотреть что-то в окружающей его полутьме. За его спиной взлетел к безмолвному небу протяжный заунывный вой, подхваченный по всему лесу. Человек судорожно дернулся, зацепился ногой за торчащий корень, упал, но тут же снова вскочил и, тяжело дыша, побежал дальше. Выглянувшая из разрыва в плотной занавеси темных туч бледноликая луна залила мертвенно-призрачным светом причудливые очертания дремлющих деревьев и мечущегося между ними беглеца. Из многочисленных ран человека сочилась кровь, темные капли повисали на высокой траве, отмечая путь преследуемого.