Карай (Проводник С.Р.С.) - [36]

Но, оказывается, я плохо знал Андрея.

– Кто уйдет? – воскликнул Андрей, и я увидел, что в его серых глазах засветилось упрямство. – Поиск не кончился, а лишь только начинается, к вашему сведению.

Мы вышли в парадное. Я не знал, что задумал мой приятель, и собирался сойти по лестнице. Но он остановился. Тут я увидел, что он осторожно подмигнул мне. Это должно было означать, что мы с ним знаем нечто такое, чего не знает никто из окружающих. Он явно переоценивал мои силы, но я на всякий случай мигнул ему в ответ и закивал головой. Он шепнул:

– Дело, как видно, будет серьезнее, чем мерещилось вначале.

Я ничего не понимал, но все же сделал понимающее лицо и еще раз со значением мигнул: мол, я согласен, что дело будет серьезное.

Андрей приказал Караю обнюхать площадку.

– Ага! – заговорили соседи, которые все высыпали из своих квартир и, надо сказать, мешали нам, принимая слишком горячее участие в организации поиска. – Теперь-то уж пес почуял. Смотрите, как внюхивается! Ведите его, товарищ проводник, а то он новые запахи почувствует и опять собьется.

– Граждане, граждане! – укоризненно сказал Андрей. – Поверьте, что в этих делах я, хотя, может, и не на сто процентов, но все же разбираюсь. Дайте уж мне руководить служебной собакой.

Он заставил Карая обнюхать последовательно одну за другой почти все ступеньки, а сам при этом внимательно наблюдал за поведением собаки.

– Понимаешь? – спросил он у меня, когда Карай заворчал и натянул поводок.

Я все еще ничего не понимал…

Мы вышли на улицу. Карай потянул. Я думал, что нам, как всегда в таких случаях, придется бежать за ним. Но, вопреки обычаю, Андрей его сдерживал и все глядел по сторонам.

– Куда девался этот Арсен?

– Вот уж не знаю, – сказал я. – Ты лучше объясни, почему это ты так значительно глядел на меня в парадном?

– Почему глядел? – Андрей усмехнулся. – Потому что люди, которые взяли чемоданы, – они даже не заходили в квартиру. Я думал, что тебе это понятно.

– Откуда ты знаешь?

Андрей ответил серьезно:

– Это мне Карай доложил. Они стояли за дверью на лестничной площадке и ждали, пока им вынесут чемоданы.

– Кто вынесет?

– Вот это нам предстоит установить, – уклончиво проговорил Андрей и огляделся по сторонам.

Мы шли теперь мимо зеленого сквера. На нас пахнуло прохладой. За сквером начинались многоэтажные дома, магазины с зеркальными витринами. По асфальту сновали автомашины. Карай рвался вперед, но ему мешал укороченный поводок.

– Да пусти ты его, а то он след потеряет.

– Не потеряет, – возразил Андрей и опять оглянулся.

Мне показалось, что он кого-то ждет. Но кого? Может быть, он вызвал милиционера, который должен усилить нашу группу?

Тот, кого ждал Андрей, появился неожиданно. Из подъезда монументального пятиэтажного дома, стоящего за сквером, вышел Арсен и, слабо, вымученно улыбаясь, направился к нам. И следа не осталось от былой его наглости.

Я думал, что Карай опять кинется на него. Но Карай шел по другим следам и не обратил на этого мальчишку никакого внимания.

– Постойте… – Арсен несколько раз подергал тощей шеей, словно хотел проглотить непомерно большой кусок. – Дальше не ходите, пожалуйста…

– Почему же? – строго спросил Андрей, сдвинув выжженные солнцем брови.

– Я вам все объясню, но зайдемте сначала в этот подъезд. Если меня увидят с вами, это будет нехорошо…

– Пойдем, – угрюмо согласился Андрей. – Ну? – проговорил он, когда мы все оказались в недавно отремонтированном парадном, где пахло мелом и олифой.

– Вас никто не приглашал! – с ненавистью заговорил Арсен. – Вы сами навязались…

– Ты осторожнее выбирай выражения!

Карай уловил угрожающую интонацию в голосе хозяина и глухо заворчал.

– Да, да, да, вы сами навязались! – упрямо повторил Арсен, но отошел все же в сторону – так, чтобы я оказался между ним и собакой. – Вам что надо? Вы хотите сделать приятное моей сестре Еве? Так вы знайте, что если вы найдете эти чемоданы, то ей будет совсем не приятно… – Он облизнул пересохшие губы и с вызовом добавил: – И даже наоборот! Ей будет большое горе, если она узнает, как произошла кража. – Он поднял на нас глаза, в них стояли слезы. – Нету этих чемоданов, и всё! Не у вас украли. А мы с Евой это переживем. Вы в нашу жизнь не вмешивайтесь!

Я смотрел, слушал и удивлялся: вся напускная солидность слетела с Арсена. Перед нами был теперь худенький и жалкий подросток.

– Мальчишка! – гневно сказал Андрей. – Говори же все до конца. Что ты трусишь?

– Я не трус. Мне нечего говорить… И вы меня не оскорбляйте!

– Ну, слушай, я скажу! Ты открыл им дверь и передал из рук в руки чемоданы.

– Ничего подобного! – закричал Арсен.

– Ну, не ври. И знаешь, что самое противное? То, что свои личные вещи ты все-таки предварительно вытащил из чемодана. Пусть страдает сестра!.. Видишь, – Андрей толкнул меня локтем в бок, – он чувствует, что попался, так хочет свою слабость обратить в силу: не говорите, мол, Еве, ей будет горько… Вот его козырь! Папа был жив – его баловали. Как же, наследник! Мать баловала, сестра балует, жизнь за него кладет. Внушили ему, что он гений, – видишь ли, числа в уме множит! А того не видели, что он на всем свете, кроме самого себя, никого не любит. Да еще трус… Ну, говори, в чьи руки ты попался?