Караван в Хиву - [17]
– А то и молчали, что языки дома за порогом оставили.
– И не прикрикнули всем кругом на атамана?
– Спорили мыши за лобное место, где будут кота хоронить! – ответил с горечью Маркел, с хрипом выдохнул: – Всяк со страху от теперешней нужды испуганные глаза себе за гашник уперил! Тут и о двух головах не пропасть бы, сам видишь, какова бедноте жизнь наступила на Яике! Ну, даст бог, переменятся денечки, вспомнит голытьба, что были когда-то времена истинной казацкой воли! – Пьяный Маркел неожиданно икнул, смачно сплюнул, добавил громко: – Не зря в народе и поныне кличут нас разинскими детьми! А ныне довели казаков до могильной ямы, и некуда нам оглядываться, когда смерть за плечами! Вот так-то, брат Федюша! Слышь-ка, намедни читал мне один умный мужик Библию, а там поучение одно записано: «У саранчи нет царя, но выступает вся она стройно». Во как! Неужто мы, человеки, глупее той саранчи, а? Ну что ты все оглядываешься?
– Тс-с, – настороженно прошептал Федор, обрывая опасный пьяный разговор Маркела. – Сказал бы и я словечко, да волк недалечко. Кто-то бредет проулком. Пошли, доведу тебя до твоего дворища и сдам под караул Авдотье. Должно, все глаза проглядела во тьму, тебя высматривая.
– Ты ступай к себе, я сам…
– Куда там – сам! – возразил Федор и взял Маркела под руку. – Еще завалишься в придорожную лужу да застудишься.
Казаки встали с лавки и, пошатываясь, побрели прочь, во тьму засыпающего города, стали невидимы скоро за чужими плетнями и остовами погоревших изб.
Рукавкин постоял некоторое время, вздохнул, осмысливая услышанный нечаянно чужой разговор, и осторожно, чтобы не разбудить похрапывающего Чучалова, вошел в тесную горенку.
По Яику Горынычу
В Яицком городке караван задержался на несколько дней. Отшумели Покрова[14] с их свадьбами и зимними наймами работников. Схлынули первые осенние обложные дожди, совсем затихли рощи и перелески по берегам Яика и его притоков, а холодное ненастное небо опустилось так низко к земле, что, казалось, и птицы потому не летают, тесноты боятся.
Данила Рукавкин закупил верблюдов, перековал верховых коней, запасся перед дальней дорогой овсом и провиантом.
Ближе к вечеру восьмого октября, в день Трифона – Пелагеи, по улицам шумного Яицкого городка проехал один из есаулов с атаманским жезлом в руке. Он останавливался против каждого двора, отстроенного или лежащего еще наполовину в пепелище, зычно выкрикивал, даже если двор был и пуст:
– Послушайте, атаманы и все Донско-Яицкое воинство! Не пейте зелена вина, ни дарового, ни купленного! Заутра Кругу быть! Заутра Кругу быть войсковому!
Казаки, трезвые и уже подвыпившие, кланялись атаманскому жезлу, чертыхались, чесали с досады непролазные кудри под высокими бараньими шапками и нехотя расходились по домам.
Утром, едва работники успели задать корм и напоить скотину, как по улицам вновь проехал есаул, созывая вольных казаков на войсковой Круг.
Данила старательно расчесал русую бороду, усы, отошел от зеркальца, вмазанного в печь, поправил ярко-желтую рубаху, опоясался поверх нового синего кафтана, поглубже на уши надвинул серого каракуля мурмолку. Кажется, готов к выходу на Круг. Авдей стукнулся головой о полати, чертыхнулся незлобиво и проговорил:
– Старой бабе и на печи ухабы. Готовы ли, ваши степенства?
– Идем, брат Петр, – позвал Данила Чучалова. – Чем-то порадует нас Бородин? Днями хотел говорить с ним про охрану до ханского становища. Он же только зубы скалит в ответ. По свадьбам затаскали атамана, что повивальную бабку по родам!
– Даст охрану, – уверенно обронил Чучалов, пристегивая под плащ длинную шпагу. – По великой его нетрезвости с Покровов я ему еще не показывал письма от господина губернатора. Нынче покажу, непременно ласковым станет.
На просторной площади внутри ограды собрались все, кто имел право голоса. Пришлые и гости остались вне Круга. Здесь же пристроились посмотреть и послушать о делах казацких самаряне Родион Михайлов, Лука Ширванов и их помощники. Неподалеку встали казанские купцы, особо жались в сторонке беглые, не имеющие еще казачьего звания.
Прошло некоторое время, и сторожевые казаки у дверей войсковой канцелярии расступились. На крыльцо с резными столбиками вышел атаман – дюжий в плечах и в поясе казачина с густыми пшеничными усами. В правой руке – насека, а левой опирался на темляк богатой, в серебряных ножнах, сабли. Малиновый кафтан по крутому животу туго перетянут широким желтым кушаком, за который засунут дорогой пистоль с рукояткой из белой слоновой кости. Кафтан на груди не застегнут, из-под него виден лазоревый шелковый бешмет и голубая рубаха.
Вокруг атамана кучились пестро одетые старшины, а чуть в стороне степенно встал Рукавкин. Рядом с ним величался своим ростом и важным поручением Петр Чучалов, одетый в новый синий плащ, придерживая длинную тяжелую шпагу, которая так мешала свободно ходить.
Бородин поднял над головой резную с украшениями насеку. Войсковой Круг стих и снял шапки. И атаман снял свою, положил у ног, а на шапку бережно, чтобы ненароком не скатилась на землю, примостил насеку. После этого степенно поклонился Кругу на все четыре стороны и зычным басом заговорил:
Печально закончилась Ливонская война, но не сломлен дух казацкой дружины. Атаман Ермак Тимофеевич держит путь через Волгу-матушку, идет бить сибирского хана Кучума. Впереди ли враг али затаился среди товарищей?…Вольный казачий круг и аулы сибирских татар, полноводный Иртыш и палаты Ивана Грозного, быт, нравы и речь конца XVI века — в героическом историческом полотне «Последний атаман Ермака».
Две великие силы столкнулись у стен Белого города. Железная дружина киевского князя Владимира Святославовича и темная рать печенегов — свирепых и коварных кочевников, замысливших покорить свободную Русь… Без страха в бой идут безжалостные степняки, но крепко стоит русская рать за стенами белгородской крепости.В книге известного русского писателя Владимира Буртового есть все: кровопролитные сражения и осада крепостей, подвиги и интриги, беззаветная любовь к родной земле и жестокие предательства, великолепное знание исторических реалий и динамично развивающийся, захватывающий сюжет — словом все, что нужно настоящим поклонникам исторического романа и любителям увлекательного эпического чтения.
Крестьянский парнишка Илейка Арапов с юных лет мечтает найти обетованную землю Беловодье – страну мужицкого счастья. Пройдя через горнило испытаний, познав жестокую несправедливость и истязания, он ступает на путь борьбы с угнетателями и вырастает в храброго предводителя восставшего народа, в одного из ближайших сподвижников Емельяна Пугачева.Исторический роман писателя Владимира Буртового «Над Самарой звонят колокола» завершает трилогию о Приволжском крае накануне и в ходе крестьянской войны под предводительством Е.
1751 год. Ромодановская волость под Калугой охвачена бунтом. Крестьяне, доведенные до отчаяния бесчеловечностью Никиты Демидова, восстают против заводчика. Наивно веря в заступничество матушки-государыни Елизаветы Петровны, они посылают ей челобитные на своего утешителя. В ответ правительство отправляет на усмирение бунтовщиков регулярные войска и артиллерию. Но так уж повелось исстари, натерпевшийся лиха в родном дому русский мужик не желает мириться с ним. Кто ударяется в бега, кто уходит в казаки, кто отправляется искать страну мужицкого счастья – Беловодье.
В «Самарской вольнице» — первой части дилогии о восстании донских казаков под предводительством Степана Разина показан начальный победный период разинского движения. В романе использован громадный документальный материал, что позволило Владимиру Буртовому реконструировать картину действий походных атаманов Лазарки Тимофеева, Романа Тимофеева, Ивана Балаки, а также других исторических личностей, реальность которых подтверждается ссылками на архивные данные.Строгая документальность в сочетании с авантюрно-приключенческой интригой делают роман интересным, как в историческом, так и в художественном плане.
Это первая часть дилогии о восстании казаков под предводительством Степана Разина. Используя документальные материалы, автор воссоздает картину действий казачьих атаманов Лазарьки и Романа Тимофеевых, Ивана Балаки и других исторических персонажей, рассказывая о начальном победном этапе народного бунта.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Не пытайтесь вызвать демонов. Кто знает, придёт ли сквозь портал именно тот, кого вы ждёте…
Викинг Альрик и его собратья — «ледовые пираты». Всю жизнь они занимаются тем, что перевозят огромные глыбы льда из вулкана Этны в Адриатику. Слава об Альрике и его команде мчится по свету быстрее, чем летящий по волнам драккар. О «ледовых пиратах» узнал венецианский дож, искавший тех, кто выполнит непростую задачу — доставит в Венецию мощи святого Марка, одного из четырех евангелистов. Храбрые викинги пускаются в рискованное приключение. Но то, что ожидает их в александрийской сокровищнице, опаснее всего, с чем они когда-либо сталкивались.
Евангелие от Христа. Манускрипт, который сам Учитель передал императору Клавдию, инсценировавшему собственное отравление и добровольно устранившемуся от власти. Текст, кардинальным образом отличающийся от остальных Евангелий… Древняя еретическая легенда? Или подлинный документ, способный в корне изменить представления о возникновении христианства? Археолог Джек Ховард уверен: Евангелие от Христа существует. Более того, он обладает информацией, способной привести его к загадочной рукописи. Однако по пятам за Джеком и его коллегой Костасом следуют люди из таинственной организации, созданной еще святым Павлом для борьбы с ересью.
Андрей Петрович по просьбе своего учителя, профессора-историка Богданóвича Г.Н., приезжает в его родовое «гнездо», усадьбу в Ленинградской области, где теперь краеведческий музей. Ему предстоит познакомиться с последними научными записками учителя, в которых тот увязывает библейскую легенду об апостоле Павле и змее с тайной крушения Византии. В семье Богданóвичей уже более двухсот лет хранится часть древнего Пергамента с сакральным, мистическим смыслом. Хранится и другой документ, оставленный предком профессора, моряком из флотилии Ушакова времён императора Павла I.
Путешествие графов дю Нор (Северных) в Венецию в 1782 году и празднования, устроенные в их честь – исторический факт. Этот эпизод встречается во всех книгах по венецианской истории.Джакомо Казанова жил в то время в Венеции. Доносы, адресованные им инквизиторам, сегодня хранятся в венецианском государственном архиве. Его быт и состояние того периода представлены в письмах, написанных ему его последней венецианской спутницей Франческой Бускини после его второго изгнания (письма опубликованы).Известно также, что Казанова побывал в России в 1765 году и познакомился с юным цесаревичем в Санкт-Петербурге (этот эпизод описан в его мемуарах «История моей жизни»)
Июль 1921 года. Крестьянское восстание под руководством Антонова почти разгромлено. Выжившие антоновцы скрылись в лесах на юго-востоке Тамбовской губернии. За ними охотится «коммунистическая дружина» вместе с полковым комиссаром Олегом Мезенцевым. Он хочет взять повстанцев в плен, но у тех вдруг появляются враги посерьёзнее – банда одноглазого Тырышки. Тырышка противостоит всем, кто не слышит далёкий, таинственный гул. Этот гул манит, чарует, захватывает, заводит глубже в лес – туда, где властвуют не идеи и люди, а безначальная злоба бандита Тырышки…
Роман "Казаки" известного писателя-историка Ивана Наживина (1874-1940) посвящен одному из самых крупных и кровавых восстаний против власти в истории России - Крестьянской войне 1670-1671 годов, которую возглавил лихой казачий атаман Степан Разин, чье имя вошло в легенды.
Роман-трилогия Ивана Сергеевича Рукавишникова (1877—1930) — это история трех поколений нижегородского купеческого рода, из которого вышел и сам автор. На рубежеXIX—XX веков крупный торгово-промышленный капитал России заявил о себе во весь голос, и казалось, что ему принадлежит будущее. Поэтому изображенные в романе «денежные тузы» со всеми их стремлениями, страстями, слабостями, традициями, мечтами и по сей день вызывают немалый интерес. Роман практически не издавался в советское время. В связи с гонениями на литературу, выходящую за рамки соцреализма, его изъяли из библиотек, но интерес к нему не ослабевал.
Роман известного русского советского писателя Михаила Алексеева «Ивушка неплакучая», удостоенный Государственной премии СССР, рассказывает о красоте и подвиге русской женщины, на долю которой выпали и любовь, и горе, и тяжелые испытания, о драматических человеческих судьбах. Настоящее издание приурочено к 100-летию со дня рождения писателя.