Караван в горах - [6]
Шло время, Индзыр состарился, многих его друзей уже не было в живых, но дом музыканта никогда не пустовал. Приходили молодые люди, пели, играли, пили чай, веселились…
Он так и не выздоровел окончательно, бывало, найдет на него, и он начинает плакать. Молчит и плачет. Даже в хорошем настроении он мало говорил.
Но сегодня он был не такой, как обычно. Никого не замечал, поглощенный игрой. Чай в его пиале совсем остыл. Он словно хотел найти в звуках рубаба то, что потерял в жизни.
Все село знало историю Индзыра, мы решили, что он снова погрузился в воспоминания. К его молчанию все давно привыкли и не заговаривали с ним.
Мелодия рубаба становилась все тоскливее и вдруг смолкла.
Старик плакал, будто слезы могли унести его боль.
Перевод с пушту Л. Яцевич
Дурачок Кью
Он всегда куда-то спешил! Неопрятный, с заросшим лицом и бородой клочьями, в старой рубахе с изорванным воротом, словно ворот его душил и он нарочно его порвал.
Шел он быстро, но размеренным шагом, глядя под ноги. Казалось, пусть рушится мир, он все равно не свернет с дороги, не поднимет глаз. Слышалось только его «кью-кью»[Кью — громкий звук, близкий к воплю, крику.] и хруст пальцев сжатой в кулак руки, которую он держал за спиной. Было в этом хрусте что-то пугающее, наводящее ужас.
Мы вприпрыжку бежали следом за ним, швырялись камнями. Он же ни разу не обидел нас, малышей.
Стоило появиться в селе новому сумасшедшему, как мы приходили в восторг. Это было для нас забавой, своего рода представлением. Каждому из них мы давали прозвище, соответственно той или иной его особенности, чаще всего в тех случаях, когда не знали его имени.
Трудно сказать почему, но каждую неделю в нашем селе появлялся какой-нибудь сумасшедший. Возможно, их привлекал небольшой рынок, кроме того, село стояло у самой дороги. И кто бы ни проезжал мимо на легковой машине или грузовике, невольно обращал внимание на высокие кала[Кала — крепость; обычно жилище богатого и влиятельного лица. // Кальян — восточный курительный прибор, в котором табачный дым охлаждается и очищается, проходя через воду.] за серыми глиняными дувалами, к которым лепились маленькие домики, и на кала, стоявшие обособленно, несколько поодаль, тоже за высокими оградами. Здесь же, у дороги, можно было увидеть лавки и несколько гостиниц. Гостиницами их только называли, на самом же деле это были такие же лавки, только немного больше, с пристроенной к ним верандой. Простые койки, старые покосившиеся столы. На столах — пиалы и яркие пестрые чайники. Всего два-три постояльца. Зато там вечно толклись сельские парни. Приходили сюда и сумасшедшие. Попав в деревню, они оставались здесь навсегда.
Пришел к нам в деревню и Кью. Его появление было для нас настоящим праздником. Давно мы так не веселились. Кью все время молчал, словно немой. Лишь время от времени вскрикивал: «кью-кью» и при этом колотил себя кулаком по спине с такой злостью, что казалось — за что-то себя наказывает… Потому мы и прозвали его «дурачок Кью». Взрослые считали, что все это неспроста, что есть у Кью какая-то тайна. Ну, а нашей заботой было лишь позабавиться. Кью был для нас живой игрушкой, и мы, не задумываясь, забрасывали его камнями. При этом на его лице не появлялось ни малейших признаков досады.
От того, что Кью постоянно бил себя кулаком, на спине у него образовалась глубокая рана. Односельчане, жалея его, перевязывали рану, давали ему чистое белье. Но и повязка, и белье в тот же день куда-то исчезали.
Кью все время слонялся без дела. За весь день отдыхал несколько раз и то ради двух затяжек из кальяна[Кальян — восточный курительный прибор, в котором табачный дым охлаждается и очищается, проходя через воду.]. У нас в селе на маленьком рынке была курительная комната, там собиралась теплая компания курильщиков кальяна и было темно от дыма.
Склонившись над кальяном, Кью молча опустошал его одним духом. Изо рта и носа у него валил такой дым, будто из танура[Танур — печь, устроенная в земле для выпечки лепешек.]. Затем, тоже молча, уходил и снова отправлялся бродить.
Мы бежали за ним, как обычно, бросали камни, но он не обращал на нас никакого внимания, продолжая свой путь между двумя зйаратами. У зйарата он всякий раз замедлял шаги и начинал что-то лихорадочно искать. И тогда никого не подпускал к зйарату. Мы не могли понять, что с ним творится, и удивлению нашему не было границ. Обычно он шел, уставившись в землю, но у зйарата начинал озираться по сторонам, а когда возвращался, мы видели его искаженное мукой лицо.
«Сумасшедшие опасны, — предостерегали нас взрослые. — Они не соображают, что делают». Некоторые нас уговаривали: «Сумасшедших не надо бить, среди них много святых».
Мать тоже предостерегала меня. Она очень боялась сумасшедших, и в то же время перед ними благоговела. Она знала много удивительных историй о сумасшедших и по вечерам их рассказывала. А закончив рассказ, говорила:
— Сумасшедшие — особые люди, сынок. Нам они непонятны, а сами они понимают друг друга.
Слушая мать, мы невольно вспоминали всех сумасшедших, которых нам когда-либо приходилось видеть.
«23 рассказа» — это срез творчества Дмитрия Витера, результирующий сборник за десять лет с лучшими его рассказами. Внутри, под этой обложкой, живут люди и роботы, артисты и животные, дети и фанатики. Магия автора ведет нас в чудесные, порой опасные, иногда даже смертельно опасные, нереальные — но в то же время близкие нам миры.Откройте книгу. Попробуйте на вкус двадцать три мира Дмитрия Витера — ведь среди них есть блюда, достойные самых привередливых гурманов!
Рассказ о людях, живших в Китае во времена культурной революции, и об их детях, среди которых оказались и студенты, вышедшие в 1989 году с протестами на площадь Тяньаньмэнь. В центре повествования две молодые женщины Мари Цзян и Ай Мин. Мари уже много лет живет в Ванкувере и пытается воссоздать историю семьи. Вместе с ней читатель узнает, что выпало на долю ее отца, талантливого пианиста Цзян Кая, отца Ай Мин Воробушка и юной скрипачки Чжу Ли, и как их судьбы отразились на жизни следующего поколения.
Книга Алекпера Алиева «Артуш и Заур», рассказывающая историю любви между азербайджанцем и армянином и их разлуки из-за карабхского конфликта, была издана тиражом 500 экземпляров. За месяц было продано 150 книг.В интервью Русской службе Би-би-си автор романа отметил, что это рекордный тираж для Азербайджана. «Это смешно, но это хороший тираж для нечитающего Азербайджана. Такого в Азербайджане не было уже двадцать лет», — рассказал Алиев, добавив, что 150 проданных экземпляров — это тоже большой успех.Книга стала предметом бурного обсуждения в Азербайджане.
Генерал-лейтенант Александр Александрович Боровский зачитал приказ командующего Добровольческой армии генерала от инфантерии Лавра Георгиевича Корнилова, который гласил, что прапорщик де Боде украл петуха, то есть совершил акт мародёрства, прапорщика отдать под суд, суду разобраться с данным делом и сурово наказать виновного, о выполнении — доложить.
Действие романа «Земля» выдающейся корейской писательницы Пак Кён Ри разворачивается в конце 19 века. Главная героиня — Со Хи, дочь дворянина. Её судьба тесно переплетена с судьбой обитателей деревни Пхёнсари, затерянной среди гор. В жизни людей проявляется извечное человеческое — простые желания, любовь, ненависть, несбывшиеся мечты, зависть, боль, чистота помыслов, корысть, бессребреничество… А еще взору читателя предстанет картина своеобразной, самобытной национальной культуры народа, идущая с глубины веков.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.