Караван счастливых историй - [24]

Со старшей девочкой история совсем другая – ее изъяли из семьи. Точнее, ее оставили у малознакомых людей и не забрали. Потом были полиция, больница, детский дом, потом другой детский дом, суд, лишение родительских прав. Все это наложило очень глубокий отпечаток. У нее сильнейшее нарушение привязанности, огромное количество поведенческих проблем, вызванных системой. Исключительно потребительское отношение ко взрослым, вранье, воровство, пищевые расстройства, отсутствие эмоций и чувств и еще очень и очень много всего. И некоторые из этих моментов даются нам тяжело. У нее прогресс виден не так, как у младшей, но она тоже меняется. Совсем понемногу, два шага вперед – десять назад, с неохотой, но все равно меняется. Перенимает у других детей и что-то связанное с поведением, и с играми, и с общением друг с другом, и с разговорами. Словарный запас пополняется постоянно – раньше любое действие обозначалось как «разэтовать», а любимым словом было «чё» – эти слова ушли, надеемся, безвозвратно. На многом из своей прошлой жизни она поставила сильнейший блок, стерла, предпочла запрятать. Ей просто жизненно необходимы занятия с психологом, который помог бы вытащить на свет все то, что забилось так глубоко, и суметь это перебороть – расправить плечи и идти дальше. А мы будем рядом и постараемся помочь во всем, чем сможем.

Самое важное сейчас – это процесс адаптации в семье. Все вынуждены перестраиваться. У старшего сына появлялась ревность, особенно к старшей дочке. Он раньше себя ни с кем никогда не сравнивал, а сейчас возникают моменты, в которые, как ему кажется, необходимо сравнить. Мы ему все время говорим, что уже само стремление сделать что-то хорошо заметно и важно, не надо никому доказывать, что ты лучше, чем твой сосед. При этом ребятам стало интереснее, старшие могут играть вдвоем, могут чем-то вместе заниматься. Правда, у них разный склад мышления, разное отношение ко многим вещам, что зачастую провоцирует между ними непонимание. Они начинают спорить, доказывать что-то друг другу. Учим договариваться, а еще слушать и слышать, что говорит другой. А вот между младшими вполне все нормально – играют, потом начинают что-то отбирать друг у друга, возятся, смеются. Все как в обычной семье. Кстати, не только девочки учатся чему-то у мальчишек, мальчишки тоже что-то перенимают. У девочек есть такая привычка – они сначала едят суп ложкой, а в конце допивают его из тарелок. Сыновьям это тоже понравилось. Может, это и не совсем эстетично и правильно, но и они иногда так делают. Девочки, нужно сказать, очень сильно изменились в семье. За тот короткий промежуток времени, что они с нами, поменялись даже внешне. Старшая не так разительно, а вот младшая сильно. Еще одно интересное свойство, которое пока практически не меняется, – это отношение к вещам как к коллективной собственности. Они не жалеют ничего: ни одежды, ни игрушек, ни техники. Сломалось, порвалось – ну и ладно, никаких проблем – кто-то придет и заменит, новое принесет. У кровных такого не было никогда, они намного бережнее относились ко всему, что есть в доме. Если что-то ломали, то переживали из-за этого. Понятно, что дети не могут расти и ничего не ронять, не рвать, не бить. Вопрос не в этом, а в их отношении к происходящему. Ну и еще одна поразительная черта пока осталась – они все время, независимо от того, сколько съели, голодные, не могут остановиться. Мы спрашиваем: «Наелись?» – отвечают: «Да». Но если еда будет в доступе, они будут есть и есть. Такое пищевое расстройство. С младшей стараемся соблюдать диету, потому что она очень склонна к сильному набиранию веса, а если она станет тяжелой, то держать равновесие и учиться управлять ногами ей будет гораздо сложнее.

Я считаю, самое важное в усыновлении или опеке – это осознанность шага родителей, их глубокая готовность принять ребенка любым, со всем его прошлым багажом и вынесенными из прошлого проблемами и травмами. Готовность работать с ними и помочь их пережить и принять. Люди должны понимать, зачем они это делают и что будет в дальнейшем, что происходит это не из-за сиюминутных эмоций. Очень важны реальные действия зрелых людей и последовательность этих шагов, когда взрослые понимают, что их решение поможет привнести положительные перемены в жизнь оставшихся без семьи детей. Важно заранее все продумать, многое предусмотреть. Например, когда мы готовились к прибавлению в семье, то постоянно говорили со своими детьми о предстоящих переменах, старались подготовить их, предупредить, поддержать. Рассказывали о детях из детских домов и об их жизни там, об отсутствии родителей, любви, заботы. Еще важно понимать, какого ребенка ты сможешь принять. Кто-то готов только к малышам, а кому-то и подростки по зубам. Я, например, не был готов к подростку. Семья – это коллектив, здесь надо приживаться, притираться, соглашаться с правилами, а если приходит уже зрелый человек со своим уставом, а с учетом системы устав этот будет весьма сомнительный, это крайне сложно. Даже кровные дети, которые родились и всегда росли в семье, время от времени проверяют родителей, пытаются установить новые границы и расшатать какие-то правила. И здесь уже, конечно, приходится становиться жестким папой, чтобы сохранить равновесие. Я старшей дочери постоянно повторяю, что жалеть ее просто так по факту того, что она «сирота бедная и несчастная», никто не будет – надо учить стихи, значит, надо, положено заниматься, значит, будем. Дальше жизнь становится только сложнее, и к этому надо готовиться. Кстати, очень спасает в нашей ситуации то, что есть младшая. У старшей постоянно есть пример перед глазами, что есть теперь сестра и она не может ходить, ей сложно в очень многих вещах, все время в подгузниках, у нее совершенно реальные ограничения по жизни. Но она никогда не ревет и не требует ничего по факту своих немощей, не манипулирует этим. Так почему люди вокруг должны жалеть человека, у которого есть голова на плечах, у которого руки и ноги целы и он может добиться всего, что захочет? Но эта мысль и манера крепко забиты в голову, и поведение отточено до идеала. Она так привыкла, что достаточно поплакать, и все взрослые тут же побегут ее жалеть и делать все, что ей хочется, что отказаться от этого ой как сложно.