Караул под «ёлочкой» - [43]

— Вы правы, — вынужден был согласиться Макарьев. — Но… Мы с вами не персонажи детективного романа. Вражеский агент на нашей площадке — это реальная опасность.

Макарьев замолчал и после паузы тихо добавил:

— Уля, я вовсе не хочу подвергать риску вашу жизнь…

— Ерунда, — Ульяна тряхнула головой, решительно отметая возражения Макарьева. — Во-первых, этот агент — если он, конечно, действительно существует, — в чем я лично пока не уверена, — не знает, что вы ведете свое независимое расследование. Вы же, надеюсь, не оповестили его о своих намерениях?

Она весело фыркнула, скользнула ироничным взглядом по лицу Антона и продолжала:

— Поэтому опасность для моей драгоценной жизни существует пока чисто гипотетически. Во-вторых… Что говорит нам народная мудрость? Народная мудрость говорит нам, что одна голова хорошо, а две — все-таки лучше. Так что колитесь, Антон.

— Ладно, Бог с вами, — Макарьев решил сдаться и махнул рукой. Его не слишком убедили аргументы Ульяны, но потребность поделиться хоть с кем-то своими соображениями все же превзошла опасения. А Ульяна, — Макарьев интуитивно почувствовал это, — могла и впрямь оказаться неплохим компаньоном. — Уля, мне действительно нужен советчик. И помощник.

— Вот и отлично. Будем считать, что процедура оформления детективного союза лейтенанта Макарьева и ефрейтора Сорониной завершена, — голубые глаза Ульяны лукаво прищурились. — Я вас внимательно слушаю, Антон.

— Майор Бехтерев действительно позвонил мне и приказал проверить периметр ограждения. Но если Бехтерев, как вы говорите, не подходил к телефону ни разу и вместе с Глуховцевым находился на смотровой площадке в течение примерно полутора часов, то он, получается, никак не мог мне звонить.

— Он мог позвонить не со смотровой площадки, — возразила Ульяна. — Например, из испытательного корпуса.

— По времени не получается. От звонка на КПП до стычки с диверсантами прошло не более часа. Все это время Бехтерев, — как вы утверждаете, — был на смотровой площадке и к телефону не подходил.

— Антон, а почему вы уверены, что вам звонил именно майор Бехтерев?

— Гм… — Макарьев на мгновение замялся. Такая мысль до сих пор не приходила ему в голову. — Ну, во-первых, человек, звонивший мне, назвался. Во-вторых, я узнал его по голосу.

— Но Бехтерев не подходил к телефону на смотровой площадке, — с нажимом повторила Ульяна и задумалась. — Значит, тот человек, который разговаривал с вами, во-первых, соврал, что он — Бехтерев. А во-вторых, говорил измененным голосом. Так получается?

— Н-да, любопытное предположение… Кто-то звонит на КПП и от имени Бехтерева, говоря его голосом, отправляет наш наряд вдоль ограждения стартовой позиции… В результате — диверсанты обнаружены и уничтожены. А утром Бехтерева находят мертвым в собственном кабинете… Следствие утверждает, что майор покончил с собой…

— Очень удобное и своевременное самоубийство, вы не находите, Антон? — заметила Ульяна и, перехватив непонимающий взгляд Макарьева, пояснила:

— Если бы Бехтерев остался в живых, то уже после его первого допроса особистам стало бы ясно, что он вам ночью не звонил, и приказа искать диверсантов не отдавал. Что от его имени и его голосом говорил другой человек. А значит, следствие неминуемо пришло бы к выводу, что у афганских диверсантов среди работников на стартовой позиции или на испытательном комплексе есть сообщник.

— Пожалуй, вы правы, Уля, — Макарьев наклонил голову в знак согласия. — Майор Бехтерев просто таки обязан был умереть в ту ночь. Иначе утром обман бы непременно раскрылся и звонившего на КПП стали бы очень интенсивно искать.

— Есть, правда, и другой вариант, — задумчивый взгляд Ульяны сейчас был устремлен куда-то вдаль, и она, казалось, не замечала Макарьева, а всего лишь рассуждала вслух. — Бехтереву сохранили бы жизнь, если бы погибли вы, Антон…

— Но почему?

— Давайте рассуждать логически, — предложила Ульяна. На ее лбу чуть выше носа обозначились едва заметные вертикальные морщинки. — Голос лже-Бехтерева в телефонной трубке слышали только вы, не так ли? Поэтому, если бы вас убили диверсанты, уже не было надобности в смерти майора. Никто бы не знал, что кто-то отдал приказ от имени и голосом Бехтерева.

— Гм, интересно… Признаться, я не смотрел на события с этой точки зрения… — лейтенант смутился.

«У нее потрясающая логика! — с восхищением отметил про себя Антон. — Да, дружище Макарьев… Ну, и кто из нас теперь будет считаться Шерлоком Холмсом, а кто — доктором Ватсоном, а? Ай да Ульяна!»

Солнце уже почти скрылось за горизонтом. Его последние, уже красноватые лучи тревожащее играли бликами в устремленных на Антона нежно-синих глазах девушки, наполовину прикрытых антрацитово-черными веками. Мысли лейтенанта беспорядочно разбегались. В ушах громко, как накатывающие на берег морские волны, шумело шампанское. Антон с удивлением обнаружил, что опьянел всего лишь от одного бокала вина. Да только ли от вина? Макарьев почувствовал, что нет в его смятенной, ошалевшей от хмельного счастья общения с Ульяной душе такого уголка, в который не могла бы добраться своим чуть ироничным и веселым, сводящим с ума окончательно и бесповоротно взглядом эта тоненькая, хрупкая, как весенняя веточка, черноволосая девушка.