Карате-до: мой жизненный путь - [20]

Увидев это, мои коллеги из комиссии по разрешению спора, попросили меня попытаться разрешить конфликт без посторонней помощи, Не сомневаюсь, они решили, что поскольку у меня есть друзья в обеих деревнях, то я смогу легче и быстрее уладить возникшие проблемы. Я же, напротив, не был так уверен в успехе и знал, что любое моё неверное слово может привести к драке, а тогда добиться прочного мира будет невозможно.

Как бы то ни было, я принялся за эту "работу. Я решил быть вежливым и беспристрастным, насколько это возможно, и выслушать доводы обеих сторон. Я сделал это, но и в тот день, и в течение следующего дня были моменты, когда мне казалось, что на меня набросится толпа разъярённых жителей сначала одной деревни, а потом другой. Но я сохранял терпение и спокойствие, не совершал необдуманных поступков, и эта расправа так и не состоялась. Наконец, после двух дней внимательного выслушивания, я предложил им компромиссное решение, которое оказалось приемлемым для обеих сторон. Мир был заключён, и в помещении начальной школы в деревне Сяка состоялась официальная церемония в честь этого радостного события. После этого члены комиссии сели в свои коляски и возвратились домой.

Месяц спустя, меня вызвали в отдел просвещения префектуры Окинава и сообщили о моём переводе с повышением в школу в центре города. Моя заветная мечта сбылась, и я приписываю её исполнение только моим занятиям каратэ, которое оказалось столь полезным в моей миротворческой миссии.

Скромность

Когда я работал помощником учителя в школе города Наха, то вынужден был дважды в день совершать длительную прогулку, потому что мы с женой жили в доме её родителей в Сюри. Однажды в нашей шкоде состоялось совещание учителей, которое продолжалось слишком долго. Когда я отправился домой, было уже поздно, начинал накрапывать дождь, и единственный раз я решил быть расточительным и нанять рикшу.

Чтобы скоротать время в пути, я завёл с рикшей разговор и, к своему удивлению, обнаружил, что он односложно отвечает на мои вопросы, я знал, что обычно рикши так же болтливы, как парикмахеры. Кроме того, его речь была исключительно вежливой и больше подходила образованному человеку. В то время на Окинаве существовало два вида рикш – «хиругурума» («дневные рикши») и «ёругурума» («ночные рикши»). Я знал, что некоторые ночные рикши были самураями, утратившими своё прежнее положение после реформы.

«Может быть, человек, везущий меня в Сюри, является одним из моих знакомых – подумал я.– Если это так, то мною нарушены правила приличия.» Однако, этот вопрос оставался открытым и решить его мне было нелегко, потому что на рикше была широкополая соломенная шляпа, с помощью которой ему удавалось скрывать от меня своё лицо.

Тогда я решил применить способ, который, как я думал, позволит мне увидеть лицо рикши, я попросил его остановиться, чтобы оправиться. Когда он опускал ручки коляски на землю, я ясно понял, что этот человек – не обычный рикша. Я попытался взглянуть ему в лицо, но он быстро отвернулся. Всё же было что-то очень знакомое в осанке этого высокого и стройного человека.

К этому времени дождь прекратился, к бледная луна вынырнула из облаков. Когда я вернулся к коляске, то вновь попытался взглянуть рикше в лицо, и снова моя попытка не удалась. Раздосадованный своей неловкостью, я решил прибегнуть к другому плану, который должен был сработать. «Мы прошли уже значительную часть пути,– сказал я рикше.– Вы, должно быть, устали. Вечер сегодня прекрасный. Почему бы нам не прогуляться немного?»

Рикша согласился, но мой план снова потерпел неудачу, потому что рикша отказался идти рядом со мной, а всё время держался на шаг или два позади. На повороте дороги я внезапно резко обернулся, и, схватив ручку коляски, попытался ещё раз разглядеть лицо своего спутника. Однако, несмотря на всю быстроту моих движений, рикша оказался быстрее и успел надвинуть шляпу и спрятать лицо. Его реакция была такой быстрой, что теперь я был абсолютно уверен в том, что мой спутник не простой рикша.

Более того, я был почти уверен, что знаю этого человека, поэтому я вежливо снял шляпу и спросил его: «Извините меня за вопрос, но Вы, случайно, не господин Суэёси?» Мой спутник вздрогнул, но, тем но менее, твёрдо ответил: «Нет!»

Так мы стояли несколько мгновений, словно в немой сцене: я держал коляску, а он стоял, уставившись в землю и скрывая своё лицо широкополой шляпой. Затем он внезапно решился, снял шляпу и опустился на колени. Я увидел, что не ошибся. Это действительно был Суэёси. Я взял его под руку, чтобы помочь ему подняться, а потом сам опустился на колени, назвал своё имя и извинился перед ним за своё настойчивое любопытство. Мне было хорошо известно, что Суэёси был родом из семьи, принадлежавшей к высшему сословию, а его предки были знаменитыми воинами. Кроме того, Суэёси был старше меня по рангу в каратэ и прекрасно владел искусством бодзюцу. Впоследствии он даже открыл свою школу обучения бодзюцу.

Очевидно, что после этого не могло и речи быть о том, чтобы Суэёси вёз меня в коляске. Мы пошли с ним рядом и вели дорогой очень интересную беседу о каратэ и бодзюцу. Возле моего дома Суэоси, очень смущённый тем, что я узнал его, просил меня никому не рассказывать о том, что он подрабатывает рикшей. Я узнал от него, что его жена очень больна и прикована к постели. Чтобы прокормить её и себя, а также покупать необходимые лекарства, Суэёси днём работал в поле, а ночью подрабатывал рикшей.