Караоке для дамы с собачкой - [56]

— Твоего Лукьянова подставил Дед. Не одному мне он занозой в заднице. Будь осторожной, у тебя на хвосте очень шустрые ребята. — Повернулся и ушел. Через несколько секунд хлопнула входная дверь. Я плюхнулась на стул, забыв про пылесос.

— Он врет, — сказала я громко, чтобы слышала моя собака. — Этого не может быть.

Допустим, Дед действительно не жалует Лукьянова, но если Тагаев сказал правду, тогда выходит, что Дед знал о готовящемся убийстве, а такого быть не может, раз он делал ставку на Никитина. Рассчитывал на то, что Лукьянова схватят во время покушения? Если так, то он здорово просчитался. Никитин мертв, а Лукьянов гуляет на свободе. Пока.

Сказал Тагаев правду или соврал со злости, желая лишить меня последних иллюзий, это еще предстоит выяснить. Кстати, иллюзий у меня кот наплакал. Полчаса назад накрылась очередная. В любом случае над его словами стоило поразмышлять. Если Тагаев не соврал, то убийство девушки и кровавые каракули на паркете становятся понятны. Дед рассчитывал, что я выйду на исполнителя раньше условленной даты, и не сомневался, что отправлю Лукьянова в тюрьму. Как известно, самый злейший враг мужчины — отвергнутые им женщины. Дед хорошо знает, как велико мое желание поквитаться. Но я его надежд не оправдала, слишком долго мы возились, и в результате Никитин погиб.

— Одни психи вокруг, — покачала я головой. — Как жить в этом мире приличной собаке?

В дверь позвонили. В первое мгновение в голову мне пришла нелепая мысль, что Тагаев вернулся. Но по здравому размышлению я решила, что это чересчур, однако дверь открывала с опаской. На пороге стоял мой друг Вешняков. И так препротивно улыбался, что становилось ясно: новости у него скверные, и он спешит поделиться ими.

— Я тут по соседству проезжал, не мог удержаться.

— Зря. Ехал бы себе мимо, — буркнула я, потому что в чем, в чем, а в мужском обществе в настоящий момент я нуждалась меньше всего.

— Ты чего такая злая? — притихнув, спросил Вешняков, пробираясь на мою кухню. — Пожрать есть чего? Сегодня весь день, как савраска, бегаю, кишки от голода сводит. А чего с кухней? — додумался спросить он, с изумлением оглядываясь вокруг. Я успела прибраться, но кое-какие следы недавней баталии все же остались. Пятно от разбитой бутылки на стене выглядело свежим и интригующим.

— Чего пристал? — вздохнула я. — Садись, сейчас кормить буду.

Вешняков устроился на своем любимом месте, с настороженным видом поглядывая на меня. Я все еще бродила в банном халате и, наклоняясь над столом, не учла, что передо мной великий сыщик, который все видит и подмечает. Синяки на груди он точно увидел, потому что его физиономия приобрела весьма гневное выражение, и он спросил сурово и непреклонно:

— Украшения откуда?

— От верблюда. Сиди и ешь молча.

— Ничего я есть не буду, пока не скажешь.

— Тогда сиди голодный.

— Можешь ты по-человечески сказать, что произошло? — рявкнул он так, что я от неожиданности подпрыгнула и некстати подумала, что добрый и плюшевый Вешняков вполне способен создать женщине определенные трудности, то есть говоря проще, не очень-то с таким забалуешь.

— Не ори, — скривилась я. — Есть вещи, о которых женщина предпочитает не распространяться, считай, что это как раз такой случай.

— Я ничего не понял, — поскучнел Артем. Было заметно, что он сказал правду, задумчиво покусал губы и потом вдруг спросил:

— Это что, Тагаев? Да я ему морду набью, сволочь бандитская.

— Вешняков, отвянь. И морду бить никому не надо. Это вообще не твое дело.

— Не мое… Что на него нашло?

— Выясняли отношения, — пожала я плечами.

— Выяснили?

— Вполне. Скажи лучше, с какими новостями ты явился пред мои светлые очи?

— С хреновыми, конечно.

— Так я и думала.

— Так где хороших взять… Слышь, Ольга, может того, врачу покажешься?

— Ты спятил, что ли? С синяками к врачу? — возмутилась я.

— Я б этого урода…

— Тему оставили. Еще раз вякнешь, и я тебя огрею чайником. Скажи лучше, кого господь прибрал?

Вешняков вздохнул, поскреб а затылке и сообщил:

— Лику нашли. В двух километрах от города. Лежит второй день в морге, неопознанная. Без документов была.

— Застрелили?

— Задушили, аккурат в тот день, когда вы виделись. Так что ни в какую Москву она не уехала, тут и лежала, неподалеку.

— Кому понадобилось ее убивать? — нахмурилась я.

— Ну… — пожал плечами Вешняков. — Ей кто-то звонил на мобильный. Так?

— Так.

— И не пришел в восторг, что она здесь и беседует с тобой.

— По-твоему, это был Филиппов?

— Возможно. И ему очень не хотелось, чтобы она рассказала нам что-то.

— Что, собственно, она могла рассказать? — усомнилась я. — Что Филиппов купил ей дом, в котором жила ее подруга? Вот уж криминал.

— Допустим, Филиппов не хотел, чтобы мы вышли на него.

— Чушь. Они же регулярно встречались и с Никитиным, и с Ликой, и этому есть свидетели, иначе как бы об этом узнал Лялин?

— Значит, было еще что-то. Просто так людей не убивают, всегда есть причина. У девчонки имелась информация, о которой мы не должны были знать. Я другой причины не вижу.

— К примеру, ограбление, — подсказала я.

— Маловероятно. Тут вот еще что: Филиппов приехал сюда не один, а в сопровождении шофера, который одновременно и его охранник.