Караоке для дамы с собачкой - [21]

— Меня бы это вполне устроило, — пожал плечами Артем. Я согласно кивнула.

— Послушать соседку, так выходит, что любовник Луганской — парень с бородой и усами, — размышляла я вслух.

— Никитин бороду и усы не носит. Конечно, может, маскировался, боясь пристальных взоров общественности. Но как-то это совсем по-дурацки.

— Усатый что-то выносил из квартиры. То, что нам, с его точки зрения, видеть ни к чему. Возможно, он и оставил фотографию. На радость нам, на зло врагам. Или наоборот. В любом случае я бы хотела поговорить с господином Никитиным, желательно прямо сейчас.

— Вряд ли это понравится Деду, — с сомнением глядя на меня, заметил Артем.

— Придется ему это пережить.

— Ох ты господи, — вздохнул он. — Опять куда-то вляпались без всякого к тому желания. Ладно, поехали к Никитину.

— Тебе ехать ни к чему, — возразила я. — Чего доброго, подполковника не получишь, а со мной Деду туго придется. Решит гнать в три шеи — так я не против. Тебя где высадить?

— Давай вот здесь, пройдусь, подумаю.

Мы простились, и я поехала к Никитину с фотографией в сумке. Милиционер на входе в здание Законодательного собрания с удивлением взглянул на меня. Я сунула ему под нос удостоверение, он кивнул, разрешая пройти. Отыскать Никитина оказалось делом нелегким. Я изучала план, который предусмотрительно был вывешен возле лифта, когда створки его распахнулись и появился Ларионов, начальник охраны Деда. Как я уже сказала, мы с ним друг друга не жаловали, и этому была причина, даже не одна. Но в последнее время он ко мне заметно подобрел, предлагая забыть старое и слиться в едином стремлении служить народу в лице Деда. Тем более что служить предлагается не за страх, а за большие деньги. Насколько он был искренен, судить не берусь, но особое расположение ко мне Деда, безусловно, сыграло здесь далеко не последнюю роль. Ларионов из тех, кто предпочитает дружить со всеми, и это ему мастерски удавалось.

Выйдя из лифта и обнаружив меня, он поначалу удивился, а потом улыбнулся, точно ждал этой встречи всю жизнь.

— Привет, ты здесь какими судьбами?

Тот же вопрос вполне могла задать ему и я, но не стала, предпочитая туманную формулировку:

— По делам.

— А-а, — протянул он.

Я тоже улыбнулась и поспешно вошла в лифт. Улыбка враз сползла с его физиономии. Теперь он смотрел с настороженностью.

Я поднялась на четвертый этаж, прошла коридором, застеленным красной дорожкой, и наконец обнаружила дверь с нужной табличкой. Секретарь сидела в приемной в гордом одиночестве. Меня она узнала сразу, улыбнулась и сказала:

— Здравствуйте, Ольга Сергеевна.

— Здравствуйте. — разулыбалась в ответ я. — Я бы хотела поговорить с Анатолием Юрьевичем. Это возможно?

— Он очень занят, но, думаю, для вас найдет время. — Она скрылась за дверью и через минуту, распахнув ее, предложила:

— Проходите, пожалуйста.

Никитин при моем появлении поднялся из-за стола и улыбнулся, правда, как-то нерешительно, наверняка гадал, чего это меня черт принес.

— Много времени я у вас не займу, — сообщила я, устраиваясь в кресле. — Мне хотелось бы, чтобы вы ответили на несколько вопросов.

— С удовольствием, если это в моих силах, — кивнул он. Но особого удовольствия в его голосе не слышалось.

— Анатолий Юрьевич, вы знакомы с женщиной по фамилии Луганская? Луганская Светлана Геннадьевна.

Он откинулся на спинку кресла, поджал губы и даже нахмурился, имитируя работу мысли.

— Не припомню, — сказал он где-то через полминуты. — А в чем, собственно, дело?

— Может, вот это освежит вашу память. — Я достала фотографию в рамке, он взглянул на нее мельком и пошел пятнами.

— Что это? — спросил грозно.

— Фотография, — пожала я плечами. — На ней, как видите, вы и та самая Луганская. Глядя на эту фотографию, на ум приходит мысль, что вы неплохо знали друг друга.

— Чепуха. Я не знаю эту женщину, а фотография… это подделка. Откуда она у вас?

— Анатолий Юрьевич, — вздохнула я. — Вам, должно быть, известно, что Луганская погибла. Ее застрелили в собственной квартире. Фотографию мы обнаружили…

— Все, хватит, — перебил он. — Немедленно покиньте кабинет, или я буду вынужден вызвать охрану.

— Некоторые обстоятельства ее гибели… — начала я.

Он схватил трубку, набрал номер, а я вновь пожала плечами, ожидая, что будет дальше. Как выяснилось, звонил он Деду.

— Игорь Николаевич, у меня сидит Рязанцева. По-моему, она не в себе. Я бы хотел… — Что он хотел, я так и не узнала, Никитин протянул мне трубку.

— Ты что там делаешь? — сурово спросил Дед.

— Пытаюсь кое-что прояснить. По моим сведениям, господин Никитин неплохо знал убитую на днях госпожу Луганскую. Вполне естественно в этой связи задать ему пару вопросов.

— Какое еще убийство? — рявкнул он. — Чем ты вообще занимаешься? Через пятнадцать минут жду тебя в своем кабинете, а за это время попробуй придумать хоть что-то в оправдание своего идиотского поведения.

— Постараюсь, — вздохнула я, передала трубку Никитину и пошла к двери. Прощаться я не стала. Никитин об этом тоже забыл.

Ритка встретила меня с видом мученицы.

— Что ты опять натворила? — зашептала она трагически, косясь на дверь в святая святых.

— Пока ничего. Может, и вовсе не успею сотворить.