Карантин в Гранд-отеле - [5]

Сицилианка, оказавшаяся на целую голову выше миссионера, медленной, как будто сонной, походкой подошла к нему и улыбнулась, сверкнув всеми зубами.

— Простите, сэр, но ваша фамилия — не Крессон?

— Нет.

— Любопытно. Вы напомнили мне одного недавно умершего моего знакомого. Я решила, что вы родственники… Прошу прощения…

Она отошла в сторону.

В это мгновение пронзительный звук сирены разорвал тишину отеля. Из десятка машин, остановившихся у отеля, начали выпрыгивать солдаты и полицейские.

На улице, недалеко от входа, какой-то малаец продавал какие-то ритуальные маски, сувениры и открытки. Хекер, безработный портовый рабочий, слонялся рядом, глазея на малайца. Потом к нему подошла мисс Лидия, которой как раз этим утром власти порекомендовали покинуть остров, пребывание на котором она до сих пор мотивировала тем, что дожидается возвращения морского офицера, вышедшего от нее на пару минут два года назад. Подошел и Вальтер, помощник местного фотографа, воображавший себя светским человеком на том основании, что курил из мундштука и прогуливался со стеком.

…Солдаты, выскочившие из машин, загнали всех в холл отеля — даже седобородого продавца газет Крегена, который расхаживал, повесив на шею проволочную рамку со своим товаром и наигрывая на небольшой шарманке для привлечения внимания покупателей.

В холле воспринимали происходящее с удивлением, но относительно спокойно до тех пор, пока представитель властей не потребовал, чтобы «все сохраняли спокойствие, поскольку никакой опасности нет» — после чего немедленно вспыхнула паника.

У всех выходов из холла встали полицейские, и командовавший ими капитан громко приказал:

— Собрать всех жильцов в холле… Отель объявлен находящимся на карантине.

К капитану подошел управляющий.

— Меня зовут Вольфганг Кунд. Это я позвонил в полицию, когда врач обнаружил инфекционное заболевание.

— Сообщите об этом в санитарное управление — лучше всего, в письменном виде. О какой заразе идет речь?

— Бубонная чума.

…Несколько гостей, стоявших неподалеку, при звуке слов «бубонная чума» испуганно попятились.

— Больной только один? — спросил капитан.

— Пока да.

Появился, наконец, и представитель санитарного управления — советник Маркхейт, невероятно толстый мужчина с огромным двойным подбородком и тяжелым, как у астматика, дыханием. Прежде всего он спросил у еле стоявшего на дрожащих ногах портье, что сегодня в отеле на обед, и попросил не подавать ему к рису соуса карри, потому что удержаться он не сможет, а для желудка это вредно. Это был старый трюк советника Маркхейта: несколькими быстрыми, прозаическими распоряжениями сбить состояние истерики, возникающее всякий раз, когда объявляется карантин. На судне, вошедшем в порт под желтым флагом с девятью больными холерой и обезумевшими пассажирами на борту, советник в первую очередь обрыскал все в поисках соленого гороха, горько жалуясь полумертвым от страха пассажирам, что это единственное средство от начавшегося у него расстройства желудка.

— Так в чем, собственно, дело? — повернулся Маркхейт к управляющему.

— Вчера в одиннадцать часов утра один из жильцов вызвал к себе врача. Сегодня утром врач убедился, что у больного бубонная чума. Думаю, что поступил правильно, не став сообщать об этом жильцам, потому что не дать им разбежаться куда глаза глядят можно было бы только силой. Два соседних номера я запер, а в номере больного оставил горничную. Ее тоже придется изолировать, потому что, не зная, в чем дело, она зашла на минутку в комнату больного. Говорит, что ее мучил ишиас и захотелось посидеть в мягком кресле.

…Целая толпа гостей собралась вокруг, причем большинство требовало, чтобы врач немедленно осмотрел их, потому что они уже обнаружили у себя симптомы чумы. Капитан успокаивал их, заявляя, что, как только будет покончено с формальностями, все сделают для их спасения.

Госпожа Вилльерс упала в обморок и сейчас лежала на руках капитана Дикмана, не знавшего, что с нею делать.

Старый продавец газет, решив, что с официальной частью уже покончено и можно заняться делом, начал наигрывать на шарманке.

Один из полицейских в крайне доходчивой форме вразумил его…

Лифт невозможно было вызвать, потому что у лифтера начался припадок истерики. Ему дали таблетку равердана, а капитан Дикман уложил леди Вилльерс на ковер за стеклянной стойкой галантерейного киоска. В это время Вальтер, помощник фотографа, громко предложил всем отойти немного назад и разделиться на небольшие компании для групповых снимков.

— Дамы и господа… — обратился к присутствующим полицейский капитан.

— Слушайте, слушайте, — подхватил фотограф.

— Властями объявлен карантин этого здания. В течение трех недель никто не сможет покинуть «Гранд-отель». Для тех, кто попытается уклониться от этого распоряжения, закон предусматривает наказание в пределах от пяти лет до пожизненного заключения. Вас, собственно говоря, следовало бы отправить в карантин на остров Святой Аннунциаты. Однако ради удобства проживающих в отеле иностранных туристов и в порядке исключения карантин будет организован на месте. В течение трех недель полиция, служба здравоохранения и одна из частей местного гарнизона будут заботиться о поддержании порядка и о вашей безопасности. Власти рассчитывают на помощь и понимание со стороны гостей. Мы надеемся, что очаг болезни удастся изолировать и жертв больше не будет…