Капуста без кочерыжки - [110]

У моего автора всегда «неожиданно». Или «вдруг». Иногда — «внезапно». Это непременный атрибут жанра. «Неожиданно» на моем пути встает препятствие, «вдруг» я вижу прекрасную незнакомку и замираю в стойке, «внезапно» — ой! — я проваливаюсь в люк и т. д.

…предостерегающий крик. Орк прыгнул на ближайшего охранника, вложив в удар весь остаток сил. Цепь, сковывавшая его руки, опустилась на череп конвойного…

А я еще терялся в догадках: зачем меня с попущения автора сковали такой длинной цепью? Оказывается — вот зачем.

…Охранник дернулся всем телом и осел в пыль, но не успел он упасть, как Орк завладел его карабином. Закрываясь охранником как щитом, Орк успел отстегнуть от его пояса патронную сумку, сорвал тяжелый солдатский нож в ножнах и, отпустив обмякшее тело…

В одно мгновение я обобрал охранника до нитки и, прежде чем ошарашенный конвой успел что-либо предпринять, изо всех сил прыгнул…

…вниз с обрыва. Ему казалось, что падению не будет конца.

Удар. Переворот через голову. Орк успел ухмыльнуться: здесь все-таки была осыпь. Потом ему стало не до ухмылок. Камни рвали его одежду, а он продолжал катиться по почти отвесному склону, пытаясь прикрыть голову скованными руками. Следом с рычанием и яростными проклятиями, цепляясь за все подряд, катился гарпиец. Орк, сжавшись, ждал сокрушительного удара о дно ущелья, но удар неожиданно оказался менее сильным, чем он думал: камни на дне густо поросли толстым слоем мха и лишайника…

В этом весь автор. Когда ему нужно, и соломки подстелит. Помню, как-то раз я был выброшен из летящего на границе тропосферы флаера, и что бы вы думали — упал в пруд и выплыл.

Я не люблю моего автора. Он много на себя берет. Например, ему кажется, что он умеет писать. Это заблуждение. Он умеет выдумывать сюжеты, и, честное слово, мне жаль, что я обязан ему своим рождением. А ведь встречаются, встречаются люди, достойные зависти, имеющие порядочных родителей — взять хотя бы добрейшего старину Ийона или, к примеру… Черт, где это я?

Снова в воздухе и стремительно куда-то падаю. Все понятно. Автору почему-то не нравится предыдущий кусок, и, значит, мне предстоит дубль номер два. Скомканный лист летит на пол, а я лечу к осыпи и готовлюсь повторить номер «катится-катится Колобок…». Позади снова рычит и сквернословит гарпиец, но теперь его ругательства звучат куда как внятно. Вот оно что: автору захотелось колоритных выражений. Гм… длинно и как-то не по-русски. Ну, естественно. Пока проговоришь такую фразу, пролетишь полкилометра. И вот еще что интересно: как автор собирается вставлять эти проклятия в текст? Внимание читателя сосредоточено на мне, следовательно, гарпийский фольклор нужно давать через мое восприятие — а что можно воспринять, кубарем катясь по откосу? Я злорадно ловлю автора на несообразности, втайне надеясь, что он ее не заметит — иначе, чего доброго, последует дубль номер три.

Однажды он заставил меня выдержать девять дублей. Сцена была проста: я душил за толстую шею здоровенного четырехглазого монстра, а монстр кинжалом, выхваченным у меня же из-за пояса, выпускал мне кишки. К концу девятого дубля кишки кончились, и автор вернулся к первоначальному варианту. В довершение всего какая-то неопрятная монашка из орбитального монастыря зашивала мне живот пять раз подряд. Пять! И разумеется, без наркоза, взамен которого весь клир с воодушевлением тянул псалмы в честь Мирового Разума с поминанием пророка Гегеля и неизвестного мне великомученика Хубилайнена. Задушенный таки монстр оказался слабым утешением, но эту подачку автора я принял. А что мне оставалось делать?

Справедливости ради должен сказать, что такое с ним случается редко. Вряд ли он привык задумываться над тем, что пишет.

…Лежа за валуном, Орк прислушался. Сверху доносилась стрельба: конвой расправлялся с теми несчастными, кто рискнул последовать примеру беглецов. Это не заняло много времени. С обрыва на осыпь не прыгнул больше никто, Орк и гарпиец оказались единственными спасшимися. Спасшимися ли? Сжимая до боли зубы, Орк осторожно выглянул из-за валуна, и тут же в валун ударила первая пуля. Над кромкой обрыва появились фигуры охранников. Перекатившись к противоположному краю валуна, Орк вскинул карабин и выстрелил. Град пуль был ему ответом. Он выстрелил снова, не целясь. Часть охранников залегла, остальные рассредоточились по обрыву, стараясь свести к минимуму непростреливаемый участок за валуном. Это им удалось, и вскоре пули стали плющиться о камни совсем рядом с беглецами. Неожиданно выглядывая из своего укрытия каждый раз в новом месте, Орк вел беглый огонь…

Я не особенно целился. Все равно мои пули полетят туда, куда их направит автор: Пока что он направлял их довольно точно: трое охранников скатились вниз и остались лежать среди каменных глыб. Я мельком взглянул на гарпийца — тот лежал, скорчившись, как эмбрион, за своим валуном шагах в двадцати от меня. По нему тоже постреливали, но как-то лениво. Им займутся позже, когда разделаются со мной.

А дальше что? Вот так мы и будем лежать до вечера? У меня не хватит патронов, чтобы продержаться до темноты. Или автор вдруг решил дать охранникам меня поймать?