Капля в море - [5]

Девочка под утро умерла,

Умерла головка золотая.

Кукла неподвижно у стола

Стеклышками смотрит, не мигая.

Голубой комодик под окном,

Кактус-ежик распустил колючки.

Дверь закрыта. Никого кругом

Тишина… и восковые ручки.

«Ползет букашка, прячется в листок…»

Ползет букашка, прячется в листок, —

От мира страшного, яркого, большого!

Ей нужен только маленький мирок,

Одна полоска света голубого.

И нежностью душа твоя полна

К такому беззащитному созданью.

А в необъятном, так же как она,

Боишься потерять свое сознанье.

Журнал «Современник». Торонто. 1964. № 10

Мать

1. «Милая, как жили мы убого…»

Милая, как жили мы убого

В доме деревянном на ветру!

Печка черная монашкой строгой

Остывала, догорев, к утру.

К жизни возвращали мы монашку,

Углем напитав ее с трудом,

Душу открывали нараспашку,

Грелись и слезами и огнем.

Милая, за что такая участь,

Ссылка — как предательский капкан?

И годами жили, жили, мучаясь.

А долину покрывал туман…

Это все напомнил старый чайник —

Вынула его из сундука:

Прошлого свидетель он случайный,

Трогала его твоя рука

Маленькая, бедная, сухая

От монашки черной, от воды.

— Память, память, горькая, святая.

Не стереть глубокие следы.

Журнал «Современник». Торонто. 1964. № 9

2. «На вокзале в черном ты сидела…»

На вокзале в черном ты сидела

И покорно ожидала встречи.

Серо-тусклый опускался вечер,

Только звездочка одна горела.

Поезд мчится, тень кидая косо,

В небе ласточек несется стая,

Паровоз, протяжный вопль бросая,

Распускает дымчатые косы.

Это — призрак. Я гонюсь за тенью.

Всюду тени тенью окружают.

Чья-то здесь накидка кружевная,

Где-то обманувшее волненье.

3. «Зажги огонь. Ты здесь?..»

Зажги огонь. Ты здесь?

Пошевелись, вздохни

И кофточку повесь.

Уйдут, уходят дни,

А ночь пришла опять:

— «Ты здесь, ты для меня» —

Мне некому сказать —

Ни вздоха, ни огня.

«Загорается небо огнем…»

Загорается небо огнем,

Разбивается меч о камни.

Божий гром прогремит за ставней

И утешит тебя дождем.

После слез и утихшей бури,

Сквозь лохмотья пугливых туч,

Золотой потянулся луч

К обнаженным плечам лазури.

«Звезды горят лучистые…»

Звезды горят лучистые,

Благость и тишина.

Розы цветут душистые

У моего окна.

Может быть, только чудятся

Звезды и небосвод;

Темная, темная улица

И не найти ворот.

Антология «Эстафета». Париж; Нью-Йорк. 1948.

Санкт-Петербург

Никогда не была в этом городе,

В этом городе белых ночей,

Где Нева замерзает, и в холоде

Так прозрачен поток лучей.

Люди спят, и дома, и улицы,

Светят призраки, ночь светла.

Снится ль мне, или только чудится,

Что душа в этот свет ушла?

«Русская мысль». 1957, № 1056. 16 мая. С. 5.

«Гремит, коня вздымая…»

Гремит, коня вздымая,

Гремит небесный свод,

А ветер, налетая,

Холодным ливнем бьет.

«Здесь дерзкий заместитель

Ведет лукавый счет:

Я города строитель,

Творец — царь еще…»

«Русская мысль». 1957, № 1056. 16 мая. С. 5.

«Не все ль равно, какие слезы…»

Не все ль равно, какие слезы, —

У каждого своя печаль.

Вот снова отцветают розы,

И жизни розовой мне жаль.

Пусть коротка, — она прекрасна

Благоуханьем, чистотой.

На гибель смотрим безучастно, —

Подумаешь, цветок простой!

А я с любовью подбираю

Опавший бледный лепесток.

Как будто украшеньем рая

Был этот розовый цветок.

Журнал «Современник». Торонто. 1976. № 30–31.