Капля королевской крови - [28]

В этом плане Россия пока, к сожалению, являет собой неприступную твердыню. Хотя определенная часть ее населения и придерживается гомоориентации, ее массовое неприятие вынуждает ЛГБТ-сообщество существовать латентно, не имея возможности проводить пропагандистские акции. Поэтому в России в целях ее депопуляции наиболее реальным следует считать вариант с использованием медикаментозных и биосредств.

Благодаря развалу российской фармацевтики и биопромышленности мы имеем уникальную возможность снабжать русских мед— и биопрепаратами двойного назначения из числа тех, что, помимо основного, заявленного действия, будут иметь и скрытое, подавляющее репродуктивные органы. Кроме того, подобное действие имеет большая группа продуктов питания, изготовленных на базе ГМО. Уже сегодня в России бесплодна каждая седьмая супружеская пара. Наша задача — к 2020 году добиться бесплодия каждой второй.

Опасаться разоблачения того, что демографическая катастрофа русских стала следствием нашей деятельности, не стоит. Когда она случится, русские не будут знать, на кого обрушить свою ярость. Да и обезлюдевшая страна угрозы никому представлять уже не будет.

(Из меморандума совещания Рыцарей-Властителей высшего круга посвящения тайного ордена «Пламя Истины»)

* * *

Покончив с разговорами, гости вместе с Гуровым отправились к специалистам по фотомонтажу. Там им предстояло составить фоторобот «припадочного» из самолета. Лев был твердо уверен в том, что тот спектакль был разыгран с одной лишь целью — задержать сыщиков в самолете, чтобы кто-то за это время успел умыкнуть Тома Хантли с летного поля.

«Надо будет уточнить, в какую именно клинику доставили того «припадочного», — отправляясь в свой кабинет, мысленно отметил Гуров. Кроме того, он решил порыскать в Интернете — вдруг найдется что-то стоящее по упомянутому Джеффом случаю с задержанием в Лондоне наркодилера, работающего на МИ-6?

Взяв у информационщиков телефон ближайшей к аэропорту Шереметьево станции «Скорой помощи», Лев набрал номер и, услышав женский голос, скороговоркой сообщивший ему о том, что «Скорая» на связи, представился и попросил позвать к телефону кого-нибудь из руководства, чтобы навести кое-какие справки. Его собеседница, с кем-то быстро переговорив, сообщила, что старшая фельдшер на месте и готова ответить на вопросы представителя угрозыска.

Почти сразу же в трубке послышался другой женский голос — более сухой, с властными нотками. Гурову тут же представилась строгого вида тетка в белом халате, с плотно сжатыми губами и придирчивым, изучающим взглядом. Старшая фельдшер, лишь услышав о том, что сотрудника главка угро интересует выезд их бригады «Скорой помощи» в аэропорт более чем недельной давности, сразу же уведомила, что вот так, с кондачка, найти едва ли что сможет.

— …Вы знаете, — особо отметила она, — у нас ежедневно у каждой бригады не один десяток вызовов. Так что давайте-ка созвонимся через полчаса — постараюсь что-нибудь найти.

Поблагодарив свою собеседницу, Гуров положил трубку. Он включил ноутбук и набрал в окне поисковой системы: «МИ-6, скандал с агентом из России, перевозка героина». Перед ним тут же появился перечень названий статей, большая часть которых касалась тех или иных сторон интересующей его темы, но была, что называется, не по существу. И лишь один заголовок привлек его внимание. Материал назывался «Шпионы своих сукиных сынов не сдают!».

Открыв статью — русскоязычный перевод с английского, Лев понял — это именно то, что нужно. Как явствовало из выходных данных материала, эта статья была опубликована около двух лет назад в одном из крупнейших британских изданий. Уже с первого абзаца автор статьи, некий Джон Эллинг, весьма жестко прошелся по разведслужбе МИ-6, упрекнув ее в том, что в своей работе она слишком уж часто демонстрирует образцы, мягко говоря, безалаберности по части подбора агентуры, что нередко граничило с полной беспринципностью и безграничным цинизмом.

Углубившись в чтение, Гуров едва не забыл о том, что ему нужно перезвонить в шереметьевскую «Скорую». Старшая фельдшер, взяв трубку, уже куда более приветливым тоном сообщила, что она нашла недельной давности запись о вызове бригады «Скорой» на летное поле аэропорта Шереметьево.

— …Вы, знаете, — с ноткой некоторой даже растерянности повествовала она, — это был очень странный случай. На моей памяти такое случается впервые. В журнале я нашла запись о том, что уже по пути к клинике больной объявил, будто чувствует себя хорошо, и потребовал выпустить его из кареты «Скорой». Но это — дежурная запись. Я разыскала членов бригады, и они рассказали мне кое-что куда более занимательное. Этот больной и в самолете, и в машине «Скорой» постоянно корчился и бился в конвульсиях. А когда машина была на полпути к клинике, в его кармане зазвонил телефон. И он — представляете?! — не переставая корчиться и дергаться, достал из кармана телефон и совершенно спокойным голосом начал с кем-то говорить. Потом сунул телефон в карман, сел, встряхнулся и объявил, что уже выздоровел и хочет, чтобы его высадили. Девчата завозражали — вот довезем, оформим в клинике как положено, а там уж — куда хотите. Так он на это — знаете что сказал? Ой, даже говорить неловко! Объявляет: у меня болит живот, срочно хочу в туалет. Вы же не хотите, чтобы я прямо в машине снял штаны и опорожнился? Ну, тем деваться некуда, остановились, выпустили. Он тут же подошел к какой-то большой иномарке, которая, как оказалось, следовала от аэропорта за «Скорой», сел в нее и тут же уехал.