Капкан для оборотня - [29]

Севидов вновь сел напротив собеседника.

— С наркоманией, хотя она и не была бичом города, пришлось посложнее, — прокурор протянул сигареты, дал прикурить собеседнику, прикурил сам и положил зажигалку в карман.

— Если проституция вся на виду, то установить, кто торгует наркотиками, чрезвычайно сложно. Задержанные наркоманы, как правило, даже при жесточайшей ломке, не желают выдавать имена тех, кто снабжает их наркотиками. Не секрет, думаю, и для вас, что милиция использует именно ломку наркомана, чтобы добыть сведения о торговцах наркозельем. Но даже, если это удается, она выходит всего лишь на наркодилера, мелкого распространителя наркотиков. А вот тот уже на допросе молчит насмерть. Потому что знает, — за признанием действительно последует смерть, то ли в камере, то ли на воле. Все равно достанут. Таков закон серьезной организованной преступности. Опять сбился на разъяснение простых истин… — Севидов с досадой ткнул сигаретой в пепельницу.

Нет-нет, — запротестовал Барсентьев, — как раз с делами по наркотикам я практически не знаком, и никогда их не вел.

Что было правдой лишь отчасти. Дел таких он, действительно, не вел, но представление о механизмах наркоторговли имел неплохое. Просто ему полезна была сейчас любая информация о составляющих местной преступности, различных нюансах преступной деятельности, местных особенностях по способам и методам борьбы с ней. Только так можно было выйти на какой-то след, ухватиться за любую ниточку, ведущую к причинам исчезновения Логинова и проливающую свет на странные нераскрытые убийства. И, хотя прокурор города старался выражать свои мысли по-прокурорски, обволакивая их юридической фразеологией и не делая никаких резюме в связи с изложенным, но кое-что Барсентьев для себя уже уяснил. Образно говоря, глина для соответствующего кирпичика была замешана.

— Наркобизнес, сам по себе являясь преступным, еще и… — Севидов замешкался, подыскивая подходящее слово, — порождает… нет, плодит все новые и новые преступления. Наркоман ведь остановиться уже не может, а дозы — дорогие и требуются каждодневно. Он может, например, и такие случаи были, молотком пристукнуть старушку только ради того, чтобы добыть деньги на одну разовую дозу. В нашем городе, не столь уж больном этим недугом, каждое девятое преступление совершалось на почве наркомании, из них две трети тяжкие — убийства, грабежи, разбои. Ну и все наркоторговцы платят за свою спокойную жизнь тем же авторитетам, поддерживая, тем самым, организованную преступность. Я думаю, этот метастаз был у нас еще в зародыше. Лет через пять он, возможно, охватил бы своими щупальцами весь город…

— Но здесь пришел Крастонов… — с неуловимой иронией продолжил за прокурора Барсентьев.

— Но здесь пришел Крастонов, — эхом, но без тени иронии, подтвердил Севидов. — Не знаю уж, как это ему удалось, оперативных материалов на этот счет нет, или же они уничтожены. Но он внедрил в сеть наркоторговцев двух своих агентов. Пока весь город шумел и бурлил, наблюдая перипетии борьбы с проституцией, агенты, не спеша, изучали изнутри географию сети наркобизнеса. Один из них был убит, то ли случайно, то ли его раскрыли — доподлинно установить не удалось. Нашли его в канализационном люке, смерть наступила от удара шилом в сердце. Крастонов вычислил убийцу…

Севидов закашлялся и потянулся к бутылке с минеральной водой, — водички не хотите?

Нет, — отрицательно качнул головой Барсентьев.

— Убийцу определили, — продолжал прокурор, вытирая платком пот со лба, хотя в кабинете было вовсе не жарко. — Но взять не успели. Он был найден мертвым в квартире своей любовницы. Экспертиза показала, что смерть наступила от передозировки наркотического вещества — производной героина. Таким образом, выяснить истинную причину смерти агента не представилось возможным. Возможно, в той ситуации наркоман просто охотился за очередной дозой.

— Что маловероятно, поскольку наркоманы практически не нападают на молодых и здоровых людей, — предположил Барсентьев.

— Согласен. К тому же убийца не был законченным наркоманом, так, баловался иногда. И числился он в самой мощной преступной группировке города, возглавляемой вором в законе Евсеем Лапиным по кличке Боцман, семь раз судимым. Эта группировка, в основном, и держала в руках всю наркоторговлю.

— А сколько всего в городе было организованных преступных групп — перебил Барсентьев, — что-то я ничего не нашел по этому поводу в представленных мне милицией данных?

— Четыре. Северо-западную часть города, где сосредоточена промышленность, а также наркоторговлю, производство и распределение алкоголя контролировал Лапин, он же Боцман. Прибрежную часть, где и были расположены все злачные места, и проституцию — Ковбой, он же Виктор Митюков.

— Кстати, а как давно он погиб?

— В сентябре прошлого года, — ответил Севидов и продолжал рассказ.

— Юго-западная часть — «спальный» район города, где, в основном, жилье, автомобильные стоянки и гаражные кооперативы — находилась под контролем Юрия Тишина по кличке Тиша. Он же опекал и весь автомобильный бизнес. И, наконец, весь восток взял под свою крышу тоже старый вор в законе, Андрон Косарев, он же Косарь. Ему же были подконтрольны игорный бизнес и продовольственные, а также вещевые рынки. После смерти Ковбоя наследство, в основном, поделили между собой Лапин и Косарев. Тише почти ничего не досталось, отчего были вялые попытки с его стороны начать войну за передел наследства. Но быстро они прекратились, так и не преобразившись в боевые действия. Видно, «законники» приняли свои меры.