Капитаны в законе - [111]
– Ты в своем уме? – вытаращил на него глаза Юрий, но получилось только хуже, ибо священник в это время, воспользовавшись паузой, набрал в рот побольше воздуха и буквально взревел:
– Отлучаю!
Ринулся объясниться, а отец Александр столь же громогласно ему в ответ:
– Творяй грех от диавола есть, яко исперва диавол согрешает[49].
И когда князь вышел наружу, даже его ближние слуги из самых верных взирали на него с опаской и глаза отводили, словно он в одночасье таким уродом стал, что глянуть противно. Один лишь Кавгадый подле увивался да со своими глупыми утешениями лез. Дескать, не горюй, Юрко, священник – не Аллах, подумаешь, отлучил. Вернешься в Москву – покаешься, помолишься, дар какой-нибудь в церковь принесешь, немного серебра кому надо дашь, и все забудут.
Вот дурак! Ему не в Москве – здесь надо чистым быть. И не перед богом – перед другими князьями. Как они теперь после случившегося на него смотреть станут? Да и новгородцы тоже. Они, конечно, торгаши, всегда и повсюду первым делом про свою выгоду думают, но и о боге не забывают. Один клич чего стоит, когда в бой идут: «За святую Софию!»
А что слух об отлучении до всех них мгновенно донесется, можно не сомневаться. Полог-то у юрты чуть ли не нараспашку был, пока этот попик про отлучение завывал. А хоть бы и закрыт, толку?! Такую голосину и глухой за десять саженей услышит.
И все темник проклятущий – его вина. Тоже, нашел время к умирающему православному рабу попа позвать, чтоб тот отходную прочитал. А главное, кого призвал?! Тверича! Да за одно это его убить мало! Ух, как руки чесались ненавистное плоское рыло в кровь разбить, да ногами, ногами, куда ни попадя. Но нельзя! Нужен ему Кавгадый, ох как нужен. Без него как без рук на суде. И хотя много серебра он с него вытянул, однако дело свое делал.
Свой духовник, отец Арсений, тоже зудеть начал, вроде как обнадеживая. Мол, не мог тверич его от церкви отлучить, не его епархия. Да и вообще не вправе священник таковским заниматься. Чай не смерд, но князь пред ним. А его токмо епископ отлучить может. Да чтоб непременно свой, а коли его в Москве вовсе не имеется, ибо и град и все княжество ко Владимирской епархии относится, а это вотчина митрополита, стало быть, святитель Петр и никто иной. Словом, неправ, отец Александр, как есть неправ. И ежели на него пожаловаться митрополиту – достанется не в меру ретивому на орехи, и крепко достанется, ибо за таковское можно не токмо сана лишиться, но и в монастырское узилище на веки вечные угодить.
Слушал его, слушал, терпел, терпел, и не выдержал, сорвался. Конечно, не следовало на духовную особу орать, да кулаками под носом у него трясти, но сердце не выдержало. Сперва Кавгадый о том, ныне свой священник – и оба в одну дуду. Неужто не ясно – сейчас ему чистоту эту подавай, нынче же, потому как суд завтра!
Чуть ли не взашей отца Арсения к тверичу прогнал. Мол, ему про его неправоту толкуй, да передай, что князь готов покаяться и на любую епитимию согласен. Но хоть и отправил, а особых надежд не питал. С кем иным еще можно было бы столковаться, но этот же тверич… Ну да попытка – не пытка.
Однако не вышло. Приехал священник расстроенный, унылый – все стало ясно без слов. Можно было даже не слушать, как он, дескать, битый час отцу Александру объяснял его неправоту, а тот в ответ сам на него напустился:
– Ты за сие чадо пред богом в ответе, ты и налагай епитимии. А не то я сам с жалобой к митрополиту подамся и поведаю, яко питомец твой постные дни пятничные ни во что не чтит, да кровь тварную жрет с басурманами. Что до меня, я сам перед святителем за свои деяния отвечу. А отлучил его не просто за трапезу скверную, но по совокупности, ибо до того сын твой духовный и в лжесвидетельстве замечен, притом неоднократно, а сие не просто грех, но смертный.
Поведал это отец Арсений и стоит, с ноги на ногу переминается, исподлобья поглядывает, да сказать не решается. Не сразу, но дошло, осенило. Мало того, что этот стервец ничем подсобить не возмог, так он вдобавок собирается по совету тверича и впрямь епитимию на своего князя наложить?!
Как удержался, чтоб попу никудышнему рожу не набить – бог ведает. Кто знает, может как раз всевышний и удержал. А потому хоть и облаял его всяко-разно, но до рукоприкладства не дошло. Так, потряс немного за бороду, но и токмо. Да и то позже, по совету бояр верных, пошел виниться. Мол, не со зла, отче, прости за ради Христа. Бормотал словеса покаянные, а у самого одна мысль – как исхитриться и все поправить?
Времени чуть оставалось, завтра суд, но кое к кому из князей заехать успел. Мыслил ко всем заглянуть, но хватило двух – с Дмитрова и Галича-Мерьского – дабы понять: и тут проку не жди.
А ведь как старался. Битый час распинался перед князем Федором Давыдовичем вместе с братцем его князем Борисом, втолковывая, будто не так дело было. Он эту поганую кровяную колбаску и куснул-то раз единый, да и то проглотить не успел, выплюнул. То есть ежели разобраться, и не вкушал вовсе – сущую напраслину на него отец Александр возвел, потому как из Твери и личный духовник Михаила Ярославича. Но в ответ одно слышал: «Все так, княже, ан нехорошо. Слово-то молвлено, а оно не воробей, уж коль выпорхнуло, стало быть…»
Когда Константину Орешкину, простому учителю истории, предложили спасти Землю, при этом не гарантировав ему личной безопасности – он не смог найти причину для отказа. И перенесся в XIII век, очутившись в теле удельного князя.Теперь его первая задача – добиться, чтобы родственники, правящие в разных городах Рязанского княжества, перестали враждовать друг с другом и задумались о судьбе Отечества. Ведь до сокрушительного удара по славянской цивилизации – битвы при Калке – остается каких-то семь лет...
Принято считать, что события во времена средневековья протекали медленно. Угодившие в XIV век два российских опера такого бы не сказали — дел водоворот, работы хоть отбавляй. Притом работы по специальности: спасение языческих жрецов можно назвать операцией по освобождению заложников, обучение воинов — подготовкой спецназа ОМОНа, взятие неприятельской крепости — захватом воровской малины. Но главное — впереди. Надо придумать, как добиться объединения всей Руси, как организовать решающую битву с Золотой Ордой на полвека раньше положенного и как провести ее по своим правилам.
Едва Константину Орешкину удалось встать во главе Рязанского княжества, как на него пошел войной юный княжич Ингварь. Обвиняя Константина в смерти отца, он согласен даже прибегнуть к помощи извечных врагов – князей Владимиро-Суздальской Руси.В это же время со жрецом Перуна Всеведом связываются Мертвые волхвы, которые ушли на Урал после принятия страной христианства. Волхвы настаивают, чтобы Всевед отправил Константина на север Руси, к волшебному озеру. Это гиблое место зовется Оком Марены – именем славянской богини смерти.
Чтобы добиться победы, нужно быть сильным, а еще иметь деньги, а еще… Много чего нужно, чтобы победить, но у наших современников, попавших в XIII век, ничего этого нет, а спасти Русь от орд Батыя все равно надо. Да и не от одних степняков, ведь среди противников есть еще и враг из иного мира.Зато у наших смельчаков на плечах светлые головы, в груди — отважные сердца, и есть вера в себя, которая очень скоро понадобится, когда кое-кто из героев окажется на волосок от смерти.
Князю Константину предстоят новые испытания. На этот раз его соперник Ярослав действует коварнее, решая ударить сразу с трех сторон. Надо не только выдержать натиск заклятого врага, но и спасти свою возлюбленную, и решить судьбу черниговских княжичей, взятых с поличным у сожженного села, и заплатить должок волжским булгарам, что разграбили Великий Устюг, и заступиться за русичей, что томятся во Владимире, в монастырских застенках…А тут еще обыкновенная щепка, выдаваемая Константином за частицу креста господня, вдруг проявляет волшебные свойства.
Кем только не приходилось становиться Константину, попавшему в XVI век, в своих странствиях: фряжским князем и купцом с тайным поручением к самому Иоанну Грозному, юродивым Мавродием по прозвищу Вещун и испанским пограничником… Он ринулся в это столетие в погоне за своей любовью, не собираясь менять историю Руси, но так вышло, что судьба подкидывает ему все новые и новые испытания, ввергая в круговорот важнейших событий. И ему приходится убивать и беспомощно повисать на дыбе, хлестать и самому стонать под ударами кнута, рубить врага и получать стрелы в собственную грудь.
Догадывался ли Гаузен, обычно не склонный к героическим поступкам, что в скором времени ему предстоит спасать не одну, а сразу двух девушек? Прекрасней первой он не встречал, а вторую он даже в глаза не видел! Тут уж не до взбалмошного принца с его занудным заданием. А древняя реликвия, полученная от обиженного жизнью призрака, впутает в такие неприятности, что в одиночку не расхлебать! Без паники! Причина всех неприятностей запросто может послужить ключом к их решению. Вот что нужно знать, оказавшись в переплете… В переплете Книги Знаний.
Сколько всего на меня навалилось после одного вечера! Но письмо из академии магии — это уже слишком! И ведь отказаться нельзя! Теперь нам с сестрой предстоит отправится в другой мир. Что нас ждёт? Приключения? Дружба? Любовь? Или выживший из ума призрак, от которого мы должны избавиться? Но как нам это сделать в мире, где мы никому не можем доверять?
Диалоговый опус о массовых попаданцах. Имеются сленг, стёб, спам, рояли.
«Калейдоскоп феникса» – это уникальное издание, собравшее в себе экспериментальные произведения малой прозы. Для произведений характерен сюжет, изображающий мрачные события и катастрофы, трагические изменения человеческого сознания, охваченного страхом и теряющего контроль над собой. Для них типична зловещая, угнетающая обстановка, общая атмосфера безнадежности и отчаяния. Мистичность этих произведений обусловлена стремлением автора разгадать метаморфозы человеческой психики и познать её тайные свойства и патологии, обнажавшиеся в «аномальных» условиях.
Эта удивительная повесть про путешествие во времени одного современного русского мальчика принадлежит перу известного сценариста, художника и актёра Александра Адабашьяна (сценарист: «Несколько дней из жизни Обломова», «Неоконченная пьеса для механического пианино»; художник-постановщик: «Раба любви», «Свой среди чужих, чужой среди своих» и др.) и режиссёра Анны Чернаковой. Герой повести попадает в прошлое своей семьи и по мере развития событий углубляется всё дальше и дальше во тьму веков, оказываясь в конце пути в XIV веке у своего пра-пра-пра-пра… – деда.
Эксцентричный бизнесмен бесследно исчезает. Через несколько лет его признают пропавшим без вести и оглашают завещание. Огромное богатство переходит бедной семье, главой которой является родной брат пропавшего бизнесмена. Семья переезжает в старинный особняк на «Рублевке». Два родных брата остаются праздновать Новый год в особняке, а родители улетают за границу. Парни находят на чердаке необычный сейф, который им вскоре удается открыть. Они планируют праздновать Новый год с красивыми девушками среди роскоши и дорогих машин.
Двум российским операм, попавшим в XIV век, судьба подкидывает одну загадку за другой. Какова судьба детей города Гамельна и что за странная дудка была в руках крысолова, который увел их за собой? Куда подевалось золото тамплиеров, разыскиваемое по всей Европе святой инквизицией? Как избавить от пыток испанку, объявленную еретичкой и злой ведьмой? И наконец, кто виновен в смерти сестры татарского хана Узбека, внезапно умершей в Твери? И на все это им предстоит найти ответы, причем срочно, а заодно подумать, как спасти от казни тверского князя Михаила Ярославича – единственного, кто достоин вывести Русь на бой с ордынскими полчищами.