Капитан Ришар - [74]
Офицер увидел, что Лизхен необычайно взволнована, поэтому он немедленно подчинился, догадываясь, что в сердце девушки и старика происходит нечто такое, что они в эту минуту не могли ему объяснить.
Он послушно пошел за девушкой, и в то время как старик, переводя взгляд с Лизхен на своего гостя, задавал себе вопрос, кто бы это мог быть и почему он пустился на поиски пастора Штиллера, молодой человек открыл дверь и скрылся в комнате.
Едва за ним закрылась дверь, как Лизхен почувствовала, как силы оставили ее, и опустилась на стул.
Пастор подошел к ней и, подняв глаза к небу, сказал:
— Боже мой, благодаря тебе он спасен! Теперь мне остается спасти ее!
И, протянув руку Лизхен, продолжал:
— Ну-ну, дитя мое, мужайся!
— Что вы хотите сказать, отец мой? — спросила девушка, живо поднимая голову.
— Я хочу сказать, мое бедное дитя, что ты любишь этого молодого человека!
— Его? — в ужасе спросила Лизхен.
— Да, его, — ответил старик.
— О нет, отец мой, — воскликнула Лизхен. — Клянусь вам, что вы ошибаетесь!
— Зачем ты пытаешься солгать, Лизхен? Ты же знаешь, что лгать мне бесполезно.
— Я вам не лгу, отец… или, по крайней мере, могу вам поклясться в одном.
— Ты клянешься!
— Да, на могиле моей сестры Маргариты!
— А в чем ты клянешься, дитя мое, такой святой клятвой?
— В том, что этот молодой человек никогда не будет для меня никем!
— Ты его не любишь?
— Я не только не люблю его, отец, но он приводит меня в ужас!
— Он пугает тебя?
— Отец, во имя Неба, не будем говорить о нем!
— Напротив, давай поговорим о нем… Он пугает тебя! Что же тебя в нем пугает?
— Да ничего… Боже мой, не слушайте того, что я говорю: я сошла с ума!
— Так в чем же дело?
Вместо ответа Лизхен попятилась, пристально, со страхом глядя на дверь.
— Отец, господин Шлик! — пробормотала она. — Зачем он опять пришел?
Пастор обернулся и действительно увидел капрала: тот стоял на пороге.
XXIII
ЦЕНА ГОЛОВЫ
У Шлика был неуверенный вид; в руке он держал карабин, и это указывало на его более враждебные намерения, чем при первом его визите, поскольку тогда он явился без оружия.
Пастор вопросительно посмотрел на него.
— О да! — сказал Шлик. — Вы полагали, что отделались от меня, господин Вальдек? И я так думал; но знаете, человек предполагает, а Бог располагает!
— Да, я знаю это, но что мне неизвестно…
— … так это то, что меня привело к вам снова… Я хорошо понимаю… Черт побери! Это так трудно сказать…
— Говорите, господин Шлик.
— Господин пастор, перед вами человек, который чувствует себя попавшим в более затруднительное положение, чем кто-либо другой во всем Рейнском союзе.
— В затруднительное положение? Как так? — спросил пастор, а Лизхен, задыхаясь, глотала слова капрала по мере того, как тот их произносил.
— Я сказал вам недавно, — продолжал Шлик, — что ожидаю новых сведений.
— Да.
— Так вот, вернувшись домой, я их нашел.
Затем, подойдя к пастору, он проговорил:
— Кажется, что тот, кого мы разыскиваем, гораздо более опасный человек, чем мы думали.
— Боже мой! — прошептала Лизхен. — Значит, еще не все кончено?
— Более опасный, чем вы думали? — повторил старик.
— Настолько опасный, что его голова, господин Вальдек, оценена…
Лизхен бросила быстрый взгляд на комнату сестры, но капрал перехватил даже этот мимолетный взгляд Лизхен.
«Очень хорошо, — сказал он про себя, — значит, наш парень еще не ушел!»
— … оценена? — спросил пастор, помнивший о слабости капрала Шлика к деньгам и понявший, что борьба снова начинается.
— В две тысячи талеров всего лишь, господин Вальдек.
— И что же? — сказал пастор, давая таким образом капралу свободно высказаться.
— А то, что тот, кто его схватит, получит неплохой куш — вот что я говорю.
Лизхен, мертвенно-бледная, обменялась взглядом, полным ужаса, со своим отцом.
— Не считая повышения в чине, — добавил капрал.
— Повышения в чине? — повторил пастор.
— Конечно! Вы отлично понимаете, господин Вальдек: если заговорщика арестует капрал — он станет вахмистром, если это будет вахмистр — он станет младшим лейтенантом; а между тем, так как того непременно поймают…
— Шлик, что вы такое говорите? — воскликнул пастор.
— Я говорю, что его непременно поймают, господин Вальдек, если не здесь, то где-нибудь недалеко… И я вернулся, чтобы сделать вам одно предложение, справедливость которого вы поймете.
— Какое предложение?
— Так вот, мне кажется, что лучше я получу эту премию и повышение, чем кто-нибудь другой.
— Несчастный! — воскликнул пастор.
Лизхен, не проронив ни слова, протянула обе руки к капралу.
— Проклятие! — продолжал Шлик. — Я жандарм, господин пастор, а две тысячи талеров — это мое жалованье за два года.
— О!.. И вы господин Шлик, столь великодушный только что, за такую жалкую сумму…
— Черт побери! Господин Вальдек, что вы говорите! Две тысячи талеров — это не жалкая сумма, а в те времена, когда я рассказывал свои истории начальнику главного штаба, я часто рисковал своей головой за пять сотен!
— Но, несчастный! — воскликнул пастор. — Этот человек, голова которого оценена, один из ваших бывших братьев по оружию!
— Я это отлично помню, — сказал, почесывая ухо, Шлик, — и это меня огорчает.
Лизхен несколько воспряла духом.
Роман французского классика Александра Дюма-отца «Королева Марго» открывает знаменитую трилогию об эпохе Генриха III и Генриха IV Наваррского, которую продолжают «Графиня де Монсоро» и «Сорок пять». События романа приходятся на период религиозных войн между католиками и гугенотами. Первые шаги к трону молодого принца Генриха Наваррского, противостояние его юной супруги Марго, женщины со своеобразным характером и удивительной судьбой, и коварной интриганки – французской королевы Екатерины Медичи, придворная жизнь с ее заговорами и тайнами, кровавые события Варфоломеевской ночи – вот что составляет канву этой увлекательной книги.
В романе знаменитого французского писателя Александра Дюма «Две Дианы» присутствуют все компоненты, способные привлечь к нему внимание читателя. Здесь есть зловещие тайны и невинная героиня – жертва коварных интриг, есть дуэт злодеев – Диана де Пуатье и коннетабль Монморанси, есть, наконец, благородный герцог де Гиз. А красочно воссозданная историческая канва, на фоне которой происходит действие романа, добавляет к его достоинствам новые грани.
Роман Дюма «Робин Гуд» — это детище его фантазии, порожденное английскими народными балладами, а не историческими сочинениями. Робин Гуд — персонаж легенды, а не истории.
Роман является завершающей частью трилогии, в которой рисуется история борьбы Генриха Наваррского за французский престол.
Сюжет «Графа Монте-Кристо» был почерпнут Александром Дюма из архивов парижской полиции. Подлинная жизнь Франсуа Пико под пером блестящего мастера историко-приключенческого жанра превратилась в захватывающую историю об Эдмоне Дантесе, узнике замка Иф. Совершив дерзкий побег, он возвращается в родной город, чтобы свершить правосудие – отомстить тем, кто разрушил его жизнь.Толстый роман, не отпускающий до последней страницы, «Граф Монте-Кристо» – классика, которую действительно перечитывают.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Звукозапись, радио, телевидение и массовое распространение преобразили облик музыки куда радикальнее, чем отдельные композиторы и исполнители. Общественный запрос и культурные реалии времени ставили перед разными направлениями одни и те же проблемы, на которые они реагировали и отвечали по-разному, закаляя свою идентичность. В основу настоящей книги положен цикл лекций, прочитанных Артёмом Рондаревым в Высшей школе экономики в рамках курса о современной музыке, где он смог описать весь спектр основных жанров, течений и стилей XX века: от академического авангарда до джаза, рок-н-ролла, хип-хопа и электронной музыки.
Как жили и работали, что ели, чем лечились, на чем ездили, что носили и как развлекались обычные англичане много лет назад? Авторитетный британский историк отправляется в путешествие по драматической эпохе, представленной периодом от коронации Генриха VII до смерти Елизаветы I. Опираясь как на солидные документальные источники, так и на собственный опыт реконструкции исторических условий, автор знакомит с многочисленными аспектами повседневной жизни в XVI веке — от гигиенических процедур до особенностей питания, от занятий, связанных с тяжелым физическим трудом, до проблем образования и воспитания и многих других.
Полу-сказка – полу-повесть с Интернетом и гонцом, с полу-шуточным началом и трагическим концом. Сказание о жизни, текущей в двух разных пластах времени, о земной любви и неземном запрете,о мудрой старости и безумной прыти, о мужском достоинстве и женском терпении. К удивлению автора придуманные им герои часто спорили с ним, а иногда даже водили его пером, тогда-то и потекла в ковши и братины хмельная бражка, сбросила с себя одежды прекрасная боярыня и обагрились кровью меч, кинжал и топор.
Беседа императора Константина и патриарха об истоках христианства, где Иисус – продолжатель учения пророка Махавиры. Что означает очистительная жертва Иисуса и его вознесение? Принципы миссионерства от Марии Назаретянки и от Марии Магдалены. Эксперимент князя Буса Белояра и отца Григориса по выводу христианства из сектантства на основе скифской культуры. Реформа Константина Великого.
Принятое Гитлером решение о проведении операций германскими вооруженными силами не являлось необратимым, однако механизм подготовки вермахта к боевым действиям «запускался» сразу же, как только «фюрер и верховный главнокомандующий вооруженными силами решил». Складывалась парадоксальная ситуация, когда командование вермахта приступало к развертыванию войск в соответствии с принятыми директивами, однако само проведение этих операций, равно как и сроки их проведения (которые не всегда завершались их осуществлением), определялись единолично Гитлером. Неадекватное восприятие командованием вермахта даты начала операции «Барбаросса» – в то время, когда такая дата не была еще обозначена Гитлером – перенос сроков начала операции, вернее готовности к ее проведению, все это приводило к разнобою в докладываемых разведкой датах.
После Октябрьской революции 1917 года верховным законодательным органом РСФСР стал ВЦИК – Всероссийский центральный исполнительный комитет, который давал общее направление деятельности правительства и всех органов власти. С образованием СССР в 1922 году был создан Центральный исполнительный комитет – сначала однопалатный, а с 1924 года – двухпалатный высший орган госвласти в период между Всесоюзными съездами Советов. Он имел широкие полномочия в экономической области, в утверждение госбюджета, ратификации международных договоров и т. д.