Капитан Ришар - [18]

— Я, — сказал Шлик, вставая.

— Кто ты?

— Баден.

— Хорошо, пусть двое самых молодых братьев сходят за вновь вступающим в общество.

Каждый из посвященных назвал свой возраст, затем двое самых молодых братьев, представляющих Баварию и Тироль — одному из них было двадцать лет, другому двадцать один, — встали и пошли за неофитом, вскоре появившимся за решеткой, где его уже ждал поручитель; глаза его были завязаны.

Те, что привели вновь вступающего, заставили его сделать четыре или пять шагов в зал, потом отошли в сторону и сели на свои места.

Около него остался только его поручитель.

Наступило глубокое молчание, глаза всех членов были устремлены на неофита; затем в глубокой тишине раздался голос председателя, спрашивающего повелительным тоном:

— Брат, который час?

— Час, когда господин бодрствует, а раб спит, — ответил вновь вступающий.

— Назовите его.

— Я не слышу время с тех пор, как часы отсчитывают его для господина.

— Когда вы его услышите?

— Когда он разбудит раба.

— Где господин?

— За столом.

— Где раб?

— На земле.

— Что пьет господин?

— Кровь.

— Что пьет раб?

— Свои слезы.

— Что вы хотите сделать с ними обоими?

— Я хочу посадить раба за стол, а господина уложить на землю.

— Вы господин или раб?

— Ни то ни другое.

— Кто же вы?

— Я еще никто, но надеюсь кем-то стать.

— Кем?

— Зрящим.

— Вы знаете, чем занимаются зрящие?

— Я узнáю это.

— Кто вас этому научит?

— Бог.

— У вас есть оружие?

— У меня есть вот эта веревка и кинжал.

— Что означает эта веревка?

— Символ нашей силы и нашего союза.

— Кто вы есть по этому символу?

— Я одна из нитей этой веревки, которые союз сблизил, а сила скрутила.

— Зачем вы взяли эту веревку?

— Чтобы вязать и стягивать.

— А зачем кинжал?

— Чтобы разрезать и разъединять.

— Вы готовы поклясться, что воспользуетесь этой веревкой и этим кинжалом против любого обвиняемого, чье имя будет вписано в кровавую книгу?

— Да.

— Поклянитесь.

— Клянусь!

— Но вы сами обречены быть повешенным или убитым кинжалом, если преступите клятву, которую принесли на мече и кресте.

— Я обрекаю себя на это.[3]

— Ну хорошо, вы приняты в число друзей Тугендбунда. А теперь ваше право — смотря по тому, насколько доверчиво или недоверчиво ваше сердце, — остаться в маске или снять ее.

Молодой человек, не колеблясь, одним движением снял свою повязку и маску, одновременно сбросив и плащ.

— Кто ничего не боится, — сказал он, — может с открытым лицом и смотреть и быть увиденным.

Перед всеми предстал красивый молодой человек с военной выправкой, двадцати пяти-двадцати шести лет, с голубыми глазами, русыми волосами и усами того же цвета. Он был одет в полный студенческий костюм, хотя, по всей видимости, оставил университетскую скамью уже несколько лет тому назад.

Но в тот миг, когда глаза всех были устремлены на него, бронзовая дверь, закрывающая выход, проделанный в центральной опоре моста, внезапно открылась и перепуганный семнадцатый член общества, представляющий Ганновер и стоявший на часах снаружи, вошел в зал.

— Братья, — сказал он, — мы пропали!

— Что такое? — спросил председатель.

— Дело в том, что более ста человек проникли в развалины; они назвали мне пароль, и я, следовательно, принял их за братьев. А может быть, это враги, готовые нас окружить?

— Почему вы так думаете?

— Прежде всего потому, что вас здесь только шестнадцать.

— И еще?..

— А еще, когда меня сменили, я, в свою очередь, зашел в развалины, но, вместо того чтобы спуститься вниз, я, подозревая измену, спрятался за выступ стены и следил за тем, кто меня сменил, — он не из наших. Через какое-то время группа примерно из пятидесяти человек, хорошо вооруженная, подошла к нему. По его приказу группа скрылась в развалинах, а часовой свободно пропустил ее вместе с их начальником. Тогда я кинулся предупредить вас и надеюсь, пришел вовремя, если даже не спасти вас, то, по крайней мере, чтобы умереть вместе с вами… К оружию, братья! К оружию!

Возникло ужасное смятение, каждый подбегал к небольшому арсеналу и выбирал подходящее оружие. Среди этой суматохи Шлик подошел к вновь вступившему и быстро сказал ему:

— Наденьте маску, и попытаемся бежать: в зале есть несколько выходов.

— Я надену маску, но убегать не буду, — ответил молодой человек.

— Тогда вооружитесь и сражайтесь!

Молодой человек бросился к груде оружия, но, пока он разговаривал со Шликом, хотя это и было недолго, его соратники уже разобрали ружья и пистолеты, так что ему досталась только шпага.

В это время со стороны опоры моста послышался лязг оружия, а через бронзовую дверь, которую представитель Ганновера в спешке плохо закрыл, показались острые угрожающие штыки.

— Огонь! — крикнул председатель.

Десять членов повиновались, но вместо выстрелов послышался только сухой треск стали о кремень и сверкнули искры.

— Нас предали! — закричали студенты. — Ружья разряжены. К потайным дверям, братья! К потайным дверям!

И члены общества, предвидя опасность, бросились к разным местам обивки, но она вдруг разорвалась в пяти или шести местах и через каждую дыру сверкнуло оружие.

Студенты остановились, огляделись и увидели, что они окружены кольцом штыков; сто пятьдесят солдат, одетых в баварскую форму, окружили их.