Капитан Поль - [14]

Графу впервые довелось увидеть подобное, и, как ему ни хотелось поскорее переговорить с капитаном, зрелище это полностью завладело его вниманием.

Между пушками, в пространстве, оставленном для их отката, не стояли, а висели на веревках, привязанных к перекрытию, столы и лавки. На каждой лавке сидело по четыре матроса; каждый брал свою долю куска говядины, а тот изо всех сил сопротивлялся, но он имел дело с молодцами, не расположенными считаться с этим. На столах стояло по два жбана вина, то есть по полбутылки на человека, хлеб лежал горкой и выдавался, видимо, не по рациону, а кому сколько понадобится. Трапеза проходила при глубочайшем молчании, хотя в ней было занято от ста восьмидесяти до двухсот человек.

Между тем, хотя матросы раскрывали рты только для того, чтобы есть, Эмманюель с удивлением обнаружил, что все они принадлежат к разным нациям и это очень заметно по их физиономиям. Чичероне его, заметив удивление графа, тотчас ответил на немой вопрос.

— Да, да, — сказал он с легким американским акцентом, на который граф уже обратил внимание и который доказывал, что и сам лейтенант родился по ту сторону Атлантического океана. — Да, у нас здесь полная коллекция представителей всех народов, и если бы вдруг добрый потоп смел с лица земли детей Ноя, как прежде детей Адама, в нашем ковчеге нашлось бы зерно каждой нации. Посмотрите: вот эти три молодца, что выменивают у соседей дольку чеснока на кусок ростбифа, родом из Галисии; мы взяли их на мысе Ортегаль. Они не станут драться, пока не помолятся святому Иакову, но зато уж когда помолятся, то скорее дадут изрубить себя в куски как мучеников, чем отступят хоть на шаг. Другие двое, что полируют стол в ущерб своим рукавам, — добрые голландцы; они и теперь еще жалуются, что открытие мыса Доброй Надежды вредит их торговле. С первого взгляда это настоящие пивные бочонки, но, как только скомандуют: «Койки долой!» — они мигом становятся ловкими и проворными, как баски. Подойдите к ним, и они, не имея что сказать о себе, расскажут вам о своих предках; поведают, что происходят от тех знаменитых подметальщиков моря, которые, отправляясь на битву, поднимали вместо флага метлу; но они и не подумают добавить, что в один прекрасный день англичане отобрали у них эту метлу и наделали из нее розги. А вот за этим столом сидят только французы; видите, не смея говорить громко, они шепчутся. На почетном месте их начальник, они его сами и выбрали; родом он парижанин, по склонностям — космополит, мастер подраться на палках, хороший фехтовальщик, а по профессии — учитель танцев; он вечно весел и всем доволен, работает с песнями, дерется с куплетами да и умрет напевая, если только пеньковый галстук не перехватит ему глотку, а это очень даже может случиться, если он угодит в руки Джону Булю.

Теперь посмотрите сюда: видите целый ряд костистых квадратных голов? Для вас это, разумеется, странные личности, но любой американец, родившийся между Гудзоновым и Мексиканским заливами, сразу угадает, что это медведи с берегов озера Эри или моржи из Новой Шотландии. Обратите внимание, что трое или четверо из них кривые на один глаз, это оттого, что дерутся они между собой совершенно необычным способом — вцепятся указательным и средним пальцами в волосы противника, а большим высадят ему глаз. Некоторые из них очень ловки в этом деле и никогда не дадут промаху. Зато и во время абордажа они не теряются, будьте спокойны. Бросают пику или нож и, сцепившись с каким-нибудь англичанином, выдавливают ему глаз так проворно, что приятно на это посмотреть. Согласитесь, что я вас не обманул и коллекция достаточно полная.

— Но как же ваш капитан командует всем этим разноплеменным экипажем? — с удивлением ответил Эмманюель, внимательно выслушав этот подробный перечень.

— О, во-первых, капитан говорит на всех языках. А во время бури или битвы он хоть и подает команды на своем родном языке, но с таким выражением, что всякий его понимает и повинуется. Но смотрите, дверь капитанской каюты отворяется — вероятно, капитан готов принять вас.

Из каюты появился мальчик в форме гардемарина, подошел к офицерам, спросил Эмманюеля, не он ли граф д’Оре, и повел его к капитану. Лейтенант, так добросовестно исполнявший обязанности чичероне, пошел опять на вахту. Эмманюель с некоторым беспокойством и любопытством приближался к каюте: ему наконец предстояло увидеть капитана Поля!

Это был человек лет пятидесяти или пятидесяти пяти, сутуловатый, но не от старости, а скорее от привычки ходить между палубами. Одет он был строго по форме королевского флота: ярко-синий мундир с алыми отворотами, красный камзол, такого же цвета кюлоты, серые чулки, жабо и манжеты. Волосы его, завитые толстыми буклями, были сильно напудрены и связаны сзади лентой со свисающими концами; треугольная шляпа и шпага лежали подле него на столе. Когда Эмманюель показался в дверях каюты, капитан сидел на орудийном лафете, но, увидев гостя, быстро встал.

Молодой человек почувствовал некоторое смятение при виде этого человека, чьи глаза, казалось, проникали в душу и свободно читали в ней то, что было скрыто для других людей. Может быть, впечатление это усиливалось тем обстоятельством, что Эмманюель испытывал некоторые угрызения совести из-за дела, что привело его сюда, — дела, где капитану предстояла роль если не соучастника, то исполнителя.