Капитан. Наследник империи - [70]

Оба насельника уставились на него.

— Реальное население Нагары по моей оценке составляет не более двадцати тысяч, — выждав положенное время, заявил Немец. — Разговоры о ста — элемент пропаганды.

— Что за безумие?.. — неприятным тоном поинтересовался Лорд-Хранитель, раздувая ноздри.

— Дурта показывал мне свитки. На вашем языке «сто тысяч» обозначается одним словом, такая длинная черта с тремя закорючками.

Капитан поводил в воздухе пальцем, довольно точно воспроизводя традиционное рукописное начертание слова «сто тысяч».

— И вслух это произносится как одно слово.

— Разумеется, в одно, сударь капитан, — согласился Кави. — «Сто тысяч».

— Уверен, звучит красиво, — сказал Немец, внимательно наблюдая за шевелением губ эльфа, — вот только я это слышу в два слова. По-русски слышу.

— Однако вопрос сей мы уж разбирали, пришед к выводу, что действие волшебной силы Пагди таково, что различия в восприятии языков наших…

— Кави, — отмахнулся капитан, — соберись.

- «Элемент пропаганды»… - протянул Лорд-Хранитель раздумчиво. — Такой «элемент» есть просто яркое слово, не имеющее соответствия в действительности?

— Соответствие-то обычно имеется, — признал сударь капитан, — но вранья не исключает. Я не говорю, что пропаганда — это всегда плохо. Очень часто это как раз единственное, что можно хоть как-то противопоставить действительности.

— Но «сто тысяч» — и «двадцать»?..

Кави передёрнул ушами. «Двадцать тысяч» даже звучало как-то… немило слуху.

— В книгах у Дурты точно так же: «сто тысяч». А этим книгам-то — по четыреста лет.

— Вторая династия… — проговорил Кави. — И всё же — столь умопотрясающее расхождение с наблюдаемой нами фактичностью… я никогда не мог бы и помыслить о том, чтобы…

— Это моё оценочное суждение, — пожал плечами Немец, — плюс-минус лапоть. Но лапоть вряд ли большой. Так, лапоток. Подземного-то города у вас тут не наблюдается?

Насельники разом покачали поникшими головами. Подземный город — экая нелепица. Чай, не гнумы какие… о суры! не гномы, не гномы!..

— Капитан, — поморщился Содара, стряхивая с себя дурман нежданного откровения, — и всё же: к чему сей логогриф?

— Мне нужны карты империи, — просто сказал Немец.

— Портуланы Варты суть великий государственный секрет, — произнёс Лорд-Хранитель голосом столь пронзительным и высокомерным, что Кави немедля и вполне уверился в неизбежности обретения сударем капитаном желанного доступа к означенным портуланам. — Сведения о протяжённости и взаимоположении земель империи составили бы…

— Набеги? — привычно перебил сударь капитан. — Орки?

Принц помолчал.

— Набеги, — признал он наконец. — Орки.

— Так я ж не орк, — с предельной, практически иконописной простодушностью поведал Немец, — могу подписку дать.

Кави безотчётно поджал уши, но нет — угрозой сии слова, разумеется, не являлись. Судя по течению разговора, сударь капитан, совсем недавний пришелец в мир Вишвы, предвидел некое всесветное нестроение, какового сам Кави, — несмотря на весь его государственный опыт несбывшегося будущего! — предвидеть не умел. Но ощущал; о да! и тонкие волоски на тыльной стороне его ушей вставали дыбом. Сур весть — отчего; однако добрый эльф свыкся уж с тем, что и само по себе присутствие Немца словно дарует возможность прозревать вероятные беды.

Видимо, неясными угрозами грядущего проникся теперь и Лорд-Хранитель. Он как-то особенно раздумчиво огладил перевязанную рану, поднял взгляд и твёрдо пообещал:

— Как только я встану на ноги, мы отправимся к Его Величеству. Ты получишь портуланы — и я сделаю всё, чтобы ты получил и место в Совете. Если, разумеется, примешь решение остаться в Варте.

— Слушай, принц, — сказал сударь капитан, — ты к папе не ходи пока. Полежи пока при смерти, ладно?

— Сударь капитан, — снова зашёл лопоухий, теперь уже напрямую, — я по-прежнему пребываю в недоумении: что побудило Вас отсоветовать принцу прибыть с докладом к Его Величеству?

— Кави, — сказал капитан, мягко соскакивая на землю и отбрасывая поводья, — я не собираюсь тянуть на себя одеяло и присваивать незаслуженные почести. Если ты об этом.

— Но отчего тогда…

— Потому что почести, во-первых, заслуженные. Во-вторых, у меня их и так переизбыток.

«Знал бы ты — насколько переизбыток», с тоской подумал капитан, наблюдая за эволюцией чувств, отражающихся на узком честном лице эльфа. Дотерпев, наконец, до гримасы, которая заменяла Кави полное понимание, он продолжил.

— Я солдат. И не знаю слов любви…

- «Любви»?.. — с беспокойством уточнил эльф.

— Фигура речи, — вздохнул Немец. — В общем, не надо мне тут ни перед кем холуйствовать. Там не привык — а здесь уж и привыкать поздно.

Кави согласно покивал.

— Я и так-то займу в этом мире любое место, какое пожелаю. Ну, вот только орочьим шаманом, — добавил Немец, с ехидным удовольствием наблюдая, как эльф непроизвольно передёргивает ушами, — да, вот орком уже не стану.

— Хвала сурам… — пробормотал Кави, вслед за капитаном входя в «избу-читальню».

Зрелище открылось примечательное и даже, — для непривычного наблюдателя, — в чём-то пугающее.

Дурта пытался утопить Кави-младшего.

Разъярённый всклокоченный мудрец крепко держал эльфёнка за шиворот и методично, размеренно возил узкой мордочкой по залитой чернилами столешнице письменного верстака. Заметно было, что силу нажатия достойный Дурта тщательно соизмеряет, явно не желая понасажать в свою жертву слишком много заноз.