Капитан Мак - [31]

— Вы мне дадите лучшее обиталище?

— Да, — ответил комендант, — мою собственную гостиную.

И поскольку лейтенант в великом удивлении уставился на господина де Гито, а Мак, не менее удивленный, на лейтенанта, господин де Гито продолжил:

— Мою собственную гостиную с сотней хорошеньких женщин, нарядных кавалеров, с господами эшевенами Парижа. Я даю бал. До полуночи будем беседовать, а в полночь состоится ужин, а потом танцы.

Мак был потрясен.

— Ага! — сказал господин де Гито. — Дон Фелипе д'Абадиос посылает мне пленников; ну что же, я желаю с ними обращаться по-королевски. Приглашаю вас к себе на бал, капитан.

Мак провел рукой по лбу и сказал лейтенанту:

— Сударь, будьте добры подтвердить, что я не сплю.

— Вы не спите, сударь, — ответил господин де Гито.

И он позвонил в колокольчик. Появился лакей.

— Дайте господину капитану парадную одежду. Верните ему шпагу и отведите в комнату, где бы он мог привести в порядок свой туалет.

— Чтоб мне помереть на этом месте, монсеньор, у вас такая манера обращаться с заключенными, что я бы охотно провел в Шатле всю свою жизнь!

— Вы — милый юноша, — сказал господин де Гито. — Идите и поскорее возвращайтесь, потому что приглашенные ждать не могут.

Мак учтиво поклонился господину де Гито и вышел, предшествуемый лакеем.

Но, когда он оказался в соседнем зале, он услышал позади себя шаги и, обернувшись, увидел лейтенанта.

— О, не беспокойтесь, сударь, — сказал он ему с легкой насмешкой.

— Простите, капитан, — ответил лейтенант, — но я буду иметь честь составить вам компанию.

— О, не стоит труда!

— Как не стоит?! — сказал лейтенант. — Никакое внимание не излишне по отношению к человеку, который сумел так сильно понравиться господину коменданту.

«Сдается мне, что этот негодяй надо мной насмехается!» — подумал Мак и продолжил свой путь.

Лейтенант последовал за ним.

В конце коридора лакей отворил дверь и ввел Мака в комнату, сильно напоминавшую кокетливый дамский будуар.

Лейтенант вошел вместе с ним.

Потом, как бы абсолютно непреднамеренно, он сел у дверей, чтобы отрезать Маку пути отступления, если бы тому вздумалось убежать.

— Ах, сударь, — сказал капитан, — раз уж вы решились составить мне общество, может быть, пока я переодеваюсь, мы немного побеседуем?

— С величайшим удовольствием, — любезно ответил лейтенант.

— Я горю желанием разузнать о куче вещей, — продолжал Мак.

— И что же вам угодно знать, сударь?

— Ведь господин де Гито совершенно серьезно пригласил меня к себе на бал?

— Абсолютно серьезно.

— Но я по-прежнему узник?

— Да.

— И поэтому вы за мной следите?

— Я буду искренен и признаю это.

— Таким образом, — продолжал Мак, — если мне придет в голову фантазия как-нибудь уклониться от вашей вежливости?

— Я вас снова отправлю в башню Глорьет, сударь.

— О, будьте спокойны, — сказал Мак, — я обожаю балы.

— И вы правы. Бал у господина коменданта — это нечто изумительное.

— Я буду танцевать до утра, и таким образом час моего освобождения наступит незаметно.

Лейтенант не ответил, но на его лице появилась едкая насмешка.

Мак продолжал:

— Господин комендант — очаровательный человек.

— О, несомненно, — подтвердил лейтенант, — но он иногда слишком много обещает…

— В самом деле?

— Гораздо больше, чем сможет выполнить.

— Неужели?

— И я боюсь за вас, — добавил лейтенант.

— За меня?

— Да, дорогой капитан, вы можете вернуться в башню Глорьет.

— Неужто?!

— И прямо завтра утром.

— Вы шутите? — спросил Мак.

— Увы, нет.

— Однако господин де Гито…

— Господин де Гито -превосходный человек, он терпеть не может злоупотреблений, начинает клясть все на свете и гневаться, но дело всегда кончается тем, что он выполняет приказы короля.

— Ба! — ответил Мак. — Но король не давал никакого приказа относительно меня.

— Так даст.

— Король меня не знает…

— Но есть люди, которые вас знают и расскажут ему о вас…

— Кто же это?

— У вас есть очень могущественный враг.

— Как его зовут?

— Дон Фелипе д'Абадиос.

— Я его не знаю, — наивно ответил Мак.

— Это брат доньи Манчи.

При звуке этого имени в мозгу капитана возникло воспоминание.

— Ах, черт! — сказал он. — Кажется, я начинаю понимать.

— И вправду? — спросил лейтенант.

— Вот и верьте людям! — прошептал Мак.

Потом, поскольку туалет его был окончен, он пристегнул шпагу, которую ему вернули, и сказал:

— Поживем — увидим! А пока, пойдем танцевать!

«Боюсь, что он недолго проживет!» — подумал лейтенант.

И он последовал за Маком, который вышел из комнаты со словами:

— Пошли танцевать!

В то время как капитан Мак одевался и обсуждал различные вопросы с господином лейтенантом, господин де Гито, этот достойный офицер, рассуждал сам с собой о животрепещущих проблемах ремесла и составлял план кампании в защиту красивого капитана, который ему очень нравился.

— Очевидно, — рассуждал он, — дон Фелипе, великий дока, столкнулся на узкой дорожке с этим боевым петухом: inde irae (откуда и гнев (лат.)).

Господин де Гито при случае объяснялся по латыни не хуже школяра.

— Но, — продолжал он свой монолог, — тут все рассчитали без меня, пресвятое чрево, как говаривал мой благородный господин, король Генрих Беарнец; этот-то не отдавал Францию на растерзание куче интриганов, явившихся неизвестно откуда… Король слаб, это верно, зато господин кардинал силен. И я пойду не к королю, а к господину кардиналу. Он ненавидит испанцев не меньше меня и… черт меня возьми!