Капитан-командор - [8]

– Ну а ты, ковбой, чем занимаешься? – обратился он к мальчишке.

– Я не ковбой, отцу помогаю, лошадей пасу, лошадь не корова, за лошадью и уход, и надзор нужен.

– Тогда да, не ковбой, ковбои только коров пасут да лошадей губят. В каком классе учишься, как зовут?

– Фрол я, конечно, у отца учусь, про классы ничего не знаю, но отец нас с братом учит. Нам породу держать надо, тебе же, барин, наши лошадки понравились, ты и деньги хорошие дал.

– Не понял, ты в школу ходишь?

– Так я уже не малец, мне тринадцать лет, письму, счету и закону Божьему меня батюшка давно научил.

– Давно, две зимы как, – вставила девушка.

– Барин, ты давеча сказал, что из Петербурга приехал, – вступил в разговор Трофим. – Расскажи про столицу. Говорят, красивый город.

Сергей Николаевич начал рассказывать про Петербург. Завораживающая красота разводных мостов, Нева в ожерелье великолепных дворцов. Великолепие фонтанов Петергофа, роскошь Зимнего дворца. Стал описывать Царское Село, посетовал на то, что дворцовый комплекс до конца не восстановлен после войны. Бывший парадный въезд до сих пор в руинах, ямах и канавах.

– Никогда не слышал, чтоб германцы заходили на наши земли, да еще порушили столько, – удивился Трофим.

– А блокада Ленинграда? Ты что, забыл?!

Но тут вступила в разговор Алевтина, вышедшая послушать разговор вместе с Нюрой:

– Барин, а ты царицу видел? Говорят, красавица! А какие она платья носит?

Сергей Николаевич стал описывать платья, что видел на картинах и в музеях. Для него фасон времен Екатерины II, что фасон времен Марии Стюарт. Поэтому он описывал детали, всякие там рюшечки и украшения. Вспомнилось платье-мундир Екатерины II – она была шеф-полковником Семеновского полка – детально описал это платье. В это время Трофим с Фролом заговорили о войне. Пора татарам по шапке дать да Крым воевать, за Татарским валом лучше следить, вот, барина обидели. Трофим сходил в дом и, дождавшись паузы в рассказе, протянул саблю:

– Возьми, барин, может, пригодится.

– Спасибо, – автоматически ответил Сергей Николаевич, – что это?

– Сабля татарская, – ответил Трофим.

Сергей Николаевич принялся рассматривать саблю. Обычная сабля, такие в музеях кучей свалены под картинами батальных сцен. Семейство Трофима потянулось в дом, пора спать. Пошел и Сергей Николаевич. У печи горела лучина, точно такую лучину он видел в музее Кижи. «Барин», «царица», «три года закон Божий»?! Он взял за плечо Фрола:

– А ты можешь ответить, какой сейчас год?

– Конечно. Одна тысяча семьсот шестьдесят пятый, – ответил Фрол.

– ???

Сергей Николаевич пошел к лавке. Пуховая перина, пуховая подушка, пуховое одеяло. Хотя на взгляд одеяло и перина друг от друга не отличались. «1765 год», – подумал он, засыпая.

Утром его разбудил петух, на столе стояло молоко, хлеб и лежала сабля. «Мне что саблей махать, что шваброй размахивать – результат будет один», – подумал Сергей Николаевич. Сабля! Со времен Ивана Грозного оружие было только у дворян и солдат! Крестьяне, горожане и купечество не имело оружия. Подобное нарушение каралось каторгой или смертью. Купеческие караваны в Сибири, где разбойничали дикие племена, охранялись воинскими или казачьими отрядами.

Когда заканчивал завтрак, в дом заглянул Трофим:

– Барин, а что с коробом делать?

В руках он держал пустую коробку. Сергей Николаевич вышел из дома, где у крыльца стояли под седлом обе лошади. У одной по бокам висели кожаные сумки и мешочки.

– Так ты говоришь, сегодня второе мая тысяча семьсот шестьдесят пятого года?

– Да, барин, – улыбнулся Трофим.

Сергей Николаевич достал кортик и рассек упаковочную ленту на днище коробки. Затем подцепил и выдернул скрепки на торце.

– Сложи и в багаж.

Трофим удивленно рассматривал то, что секунду назад было коробкой. Сергей Николаевич вернулся в дом, встал перед иконами на колени и начал молиться. Когда он поднялся, все семейство Трофима сидело на лавках. Присел и Сергей Николаевич, помолчал с минуту, затем встал и поклонился – сначала Трофиму, затем Алевтине:

– Спасибо за хлеб, соль да приют.

– И тебе, барин, скатертью дорога.

Вышли на крыльцо, Трофим подал к ноге стремя, и Сергей Николаевич сел в седло прямо с крыльца. Подошел Фрол и прикрепил шпоры. «Морская кавалерия со шпорами», – подумал Сергей Николаевич и тронул коня.

Как ездить верхом, он знал только теоретически, из слышанных в детстве рассказов. Если лошадь идет шагом, надо плотно сидеть в седле, не елозить, попадая в ритм шага животного верхней частью своего тела. Иначе сотрешь свой зад в кровь. Если лошадь идет трусцой или скачет, то свой вес надо перенести на ноги. Необходимо прижаться коленями к бокам лошади, иначе зад разобьет о седло, и тоже в кровь. Прямая посадка кавалериста говорит о его сильных ногах, а не о том, что у него на заднице мозоль, как на пятке.

Сергей Николаевич пустил коня шагом, решив до Тамбова максимально освоиться с верховой ездой. В дороге надо обязательно делать перерывы и идти рядом с лошадьми. Иначе можно не заметить проблем своего физического состояния.

Дорога, а точнее тропинка, только угадывалась. Но Трофим ему подробно объяснил все ориентиры, видимо, сам ездил не один раз.