Капитан Быстрова - [2]

— По звуку наши, — ответил он. И не успел еще закрыть рот, как где-то за облаками дробно простучал пулемет. В ответ заговорила пушка «яка».

Завязался воздушный бой.

Офицеры подняли бинокли и посмотрели туда, где, по их расчетам, должен был находиться немецкий транспорт.

— Далеко еще, проклятый! — Шведов резко опустил бинокль. — Миль восемь. Обидно…

— Да, миль восемь… — подтвердил Сазонов. — Да не бойтесь, не упустим. Он, считайте, наш!

— Обожаю уверенность командования! — Шведов улыбнулся. Он словно забыл о грозящем налете вражеской авиации, тем более что обстановка в воздухе была ему не совсем ясна и не зависела от его, Шведова, действий и расчетов. Он знал лишь, что в небе идет жестокий бой: все чаще раздавались пулеметные очереди и выстрелы авиационных пушек.

— Вы заметили, как в последнее время активизировалась наша авиация? — спросил он Сазонова.

— Еще бы!.. А летчики, скажу вам, народ замечательный! Один к одному…

— Видели?

— Видел. И девушку видел! Над нами она сейчас…

— То есть как «над нами»? — Шведов недоверчива взглянул на небо, потом — на Сазонова. — Такие дела, а нам — девушку?.. И вы чему-то радуетесь… — Шведов поежился, неопределенно повел рукой, словно спрашивал, как это высшее начальство могло допустить такую оплошность. Вообще-то штурман не возражал против участия девушек в войне. Пусть воюют, но не над морем и не в такой сложной обстановке. «Куда там девчатам!»- рассуждал он про себя, покручивая ус.

Видя недовольство Шведова и как бы читая его мысли, Сазонов сказал, усмехаясь:

— Уверен, что она не подведет нас. Хотя, конечно, парень был бы надежнее…

Воздушный бой между тем продолжался. Отрывистые выстрелы пушки «яка», казалось, хотели разорвать тучи и открыть морякам картину борьбы.

Тем временем катера на предельной скорости настигали немецкий транспорт. Заметив погоню, он ощетинился артиллерийским огнем, заговорили его крупнокалиберные пулеметы. Под огнем противника катера шли на сближение. Подойдя на дистанцию залпа, флагманский корабль выпустил торпеду. Она стремительно помчалась вперед, оставляя среди кипящих волн прямой пузырчатый след.

Второй катер атаковал транспорт с правого борта. В ту секунду, когда он, скорректировав прицел, произвел залп, раздался глухой, тяжелый, подобный удару грома, взрыв первой торпеды. Носовую часть вражеского транспорта окутал дым, медленно поднявшийся вверх черным столбом. Вторая торпеда, разворотив правый борт корабля, заставила транспорт сложиться наподобие ижицы и быстро погрузиться в воду.

Задание было выполнено. Корабли легли на обратный курс.

Вдруг из-за туч вынырнул «юнкерс» и спикировал на флагмана. Пулеметная очередь, звякнув по металлу палубы, заставила моряков вскинуть головы. От немецкого самолета отделились две бомбы и с нарастающей быстротой полетели навстречу кораблю.

— Полный назад! — скомандовал Сазонов.

Гибель катера казалась непредотвратимой. Люди, оцепенев, вслушивались в нарастающий свист бомб. Шведов вдруг облегченно вздохнул:

— А знаете, Игорь Константинович, «юнкерс» промазал: значительный недолет будет…

И действительно, бомбы упали за полкабельтовых от флагмана.

Зенитчики открыли огонь по «юнкерсу», начавшему снова пикировать на корабль, но Сазонов приказал прекратить стрельбу: из заоблачных высей появился наш истребитель. Он ринулся на врага, поливая его огнем из пулеметов, и за несколько десятков метров от немецкого самолета, чтобы избежать столкновения, скользнул вверх, готовясь к новому заходу.

— Пожалуй, «юнкерс» не уйдет, — решил Шведов.

А истребитель посылал во врага очередь за очередью.

Вот задымил один из моторов «юнкерса», из него потянулась узкая полоска густого дыма. Истребитель с огромной скоростью вышел из пике и, перейдя в полупетлю Нестерова, снова оказался над «юнкерсом» и снова обстрелял его. Злобно и отрывисто застучала пушка. «Юнкерс» вспыхнул.

— Здорово дал! — проговорил Шведов. Его голос прозвучал спокойно и радостно.

Проскочив мимо «юнкерса», истребитель, выходя из пике, промелькнул над головами моряков.

— Та самая! — сказал Сазонов, провожая самолет потеплевшим взглядом.

На этот раз штурман решил промолчать.

Немецкий бомбардировщик горящим факелом упал в море. Огромным желто-багровым пламенем вспыхнул растекающийся по воде бензин.

Над головами моряков еще раз пронесся «як» и, набирая высоту, приветственно покачал плоскостями.

3

Когда неприятельские самолеты ушли в сторону Крыма, Быстрова по приказанию командира вывела машину из туч над кораблями Сазонова. Перед тем как, получив смену, идти на аэродром, Никитин решил еще раз удостовериться, что корабли целы.

Снизившись до полутораста метров, Наташа увидела катера и сообщила об этом командиру.

Моряки с любопытством разглядывали низко круживший над ними самолет. На флагмане вахтенный сигнальщик и командир зенитного расчета на всякий случаи — вдруг заметит! — помахали Наташе бескозырками. В ответ Наташа покачала машину. Это вызвало на катере заметное оживление. Летая по замкнутому кругу, Быстрова удерживала «як» в глубоком вираже. Ей нравилось такое своеобразное общение с боевыми товарищами, которых она не знала. Только Сазонова видела на служебных совещаниях, когда разрабатывались совместные с моряками боевые операции. А однажды они случайно встретились в городе и долго, очень долго ходили по набережной…