Капитан Бифхарт - [97]

Во время интервью с Кентом для New Musical Express Ван Влит упомянул о недавней рецензии на Unconditionally Guaranteed в этом издании, в которой он обвинялся в том, что «совсем состарился». В то время Ван Влит охотно прощал всякие пошлости, но если на его новый фасад надавливали слишком сильно, он трескался, и выплёскивалась замаскированная неудовлетоворённость. Эти два слова затронули в нём какой-то очень чувствительный нерв. «Состарился? Вы говорите — совсем состарился? Но я не собираюсь состариваться! То есть — посмотрите на мои глаза! Разве они не дикие? Ну что — НЕТ? Они психические!

«Послушайте, я скажу вот что. скажите этому парню, что если он даст мне сопрано-саксофон, я приду к нему в кабинет и буду играть семь часов подряд! И он услышит самую дикую музыку, какую ему только доводилось слышать. Состарился — ха! Да посмотрите на эти ГЛАЗА!»[263]

На этот раз, впервые в английском музыкальном журнале, весь тон статьи — озаглавленной Старый Пердун За Игрой — был греховно направлен на то, чтобы выставить Ван Влита в смешном свете. Главная фотография представляла собой монтаж — Ван Влит держал грубо вырезанную с другой фотографии собственную голову, которая говорила: «Посмотрите мне в глаза и повторяйте за мной: «Я ДОЛЖЕН купить новый альбом Капитана Бифхарта».» Несмотря на то, что Ван Влит был специалистом по манипулированию журналистами, на этот раз Кент был не в том настроении, чтобы купиться на его трёп.

«Я могу слушать от людей всякую чушь, если они делают великую музыку или великое искусство, но если ты делаешь пластинку, которая представляет собой творческий вакуум, как Unconditionally Guaranteed.», — говорит Кент сегодня. «Я послушал её и подумал: «Что случилось? Куда он делся?» А с его стороны, сидеть и говорить, что это лучшая музыка в его карьере, и что он хочет быть более коммерческим артистом. это было просто смешно. Я поехал в Париж и посмотрел [на новый Волшебный Ансамбль], и Бифхарт сказал мне, что это лучшая группа, которая когда-либо была у него, но он мне просто «втирал». Он был невероятно упорен в своём заблуждении, и это меня раздражало, потому что он надул свою прежнюю великую группу. Я видел группы, которые были по-своему не хуже, но не видел никого лучше. И если кто-то отвергает и не ценит такое по достоинству, я считаю это провалом. Больше я уже не ходил на его концерты.

«Если кто-то, кем я восхищаюсь, раздражает меня, я не буду молчать, и я набросился на него. Но такова жизнь. Это было печальное зрелище. Одно дело, если ты знаешь, что заработаешь кучу денег — тогда это можно считать уважительной причиной, но Unconditionally Guaranteed даже не был настолько коммерческой пластинкой, чтобы заработать какие-то деньги. Что ещё хуже, в нашей стране у него уже начал образовываться целый культ, а эта пластинка совершенно не способствовала его упрочению; она не могла и завоевать какой-то новый рынок.

«В то время у него был этот ужасный менеджер — форменный мошенник, настояший подонок, у которого не было никакого уважения к Бифхарту, и который, насколько я понимаю, только считал деньги. Мне было жаль Бифхарта. Он всегда был со своей женой Джен, и всегда с ней считался. У них были совершенно изолированные от всего остального взаимоотношения. Они жили как одно целое, внутри своего собственного круга, и было совершенно очевидно, что эти менеджеры просто в наглую их провели.»

Ван Влит, в самом деле, не очень-то удобно сидел на заборе, разделявшем коммерческие соображения и его образ как артиста и разрушителя музыкальных нравов. Становилось всё яснее, что деловые отношения между Ван Влитом и братьями ДиМартино обречены. Стив Лейк взял интервью у ДиМартино и Ван Влита. Ван Влит сказал ему так: «Я не бросаю свою старую музыку, парень. Мне просто нужно сделать кое-какие дела, и я сразу вернусь. Я должен это сделать. Потому что никто другой не сделает это, как надо. Не получится!»

Это замечание заставило Энди ДиМартино вмешаться в разговор — он изложил кое-какие коммерческие планы и сделал следующее заявление: «Бифхарт не вернётся к старой музыке в полном объёме. Он будет продолжать делать и то, и другое. Эти две стороны дополняют друг друга. Мне бы также хотелось добавить, что если вы думаете, что он отклоняется от курса. сколько ещё других людей могли соединить в таком кратком отрезке времени рок, джаз, блюз, авангард и заставить ветерана [Дела Симмонса] играть "Sweet Georgia Brown" перед подростковой аудиторией? Для этого нужны воображение и смелость.»[264]

Помимо всего этого нелепого и безвкусного цирка, Ван Влит был всё ещё способен на своё собственное персональное волшебство. В памяти Криса Катлера отложились два особых случая: «Помню, как в конце гастролей иы возвращались в Дувр на пароме. Дон внезапно начал подмечать крохотные связи и сочетания — цвет табуретки и носков какого-то ребёнка, форму тени и книги на столе, всякие такие вещи — только их было много; создавалось впечатление, что части помещения и его обитателей представлялись ему узором или сетью, сформированной из положений отдельных вещей — что-то вроде топографического варианта внутренних ударных слогов в стихотворении. И в самом деле, создавалось впечатление, что он иногда сверхъестественно быстро реагирует и всё схватывает. Помню, как в середине разговора в шумном фойе гостиницы он внезапно остановился и сделал какие-то замечания на тему разговора группы людей на другом конце помещения. Ни один из нас не мог ничего расслышать из чужого разговора — было слишком шумно — даже после того, как наше внимание уже было привлечено. Мы проверили это. Дон оказался прав.»