Капер - [39]

А мне что, его каюта, как хочет, так и ходит. Указав на коньяк, сказал:

— Я вот не мог не отплатить за добро, не привык кому-то быть должным.

Лодикл взял бутылку стал её рассматривать на свет, прочитал этикетку, довольно хмыкнул и сказал:

— Так вот куда ты потратил свой аванс, достойный выбор… ещё и 25 лет выдержки. Сколько отдал, 2500 или все 3 тыс.?!

— Почти, в 1770 обошлось. Надеюсь, не фальшивый, раз дешевле оказался? — подозрительно спросил я.

— Нет, здесь использована такая же система запирания, как на банковских чипах, можно быть спокойным. Пробка целая, коньяк настоящий — он пошел к кухонной зоне. Подойдя к холодильнику, достал из него пару шаров фиолетового цвета. Как потом оказалось, это был фрукт, чем-то похожий по вкусу на яблоко. Заодно прихватил пару бокалов, вернулся к столу. Стал нарезать яблоки, они и внутри оказались фиолетовыми. Открыл бутылку, понюхал, ещё раз довольно хмыкнул и стал разливать по бокалам. Заметив мой удивленный взгляд, по поводу второго бокала, сказал:

— Пить в одиночку вредно для здоровья, тем более, такой хороший коньяк пьется только в компании — и стал наливать в бокалы коньяк на уровень двух пальцев. Налил, погонял по стенкам, ещё раз посмотрел на свет, понюхал и только потом отпил маленький глоток.

— Хорош, он реально стоит своих денег. Не чета тому пойлу, что подают в баре причального уровня станции.

Артур тоже пригубил, но такого воодушевления от выпитого не испытал. Коньяк, как коньяк, у отца вроде бы лучше стоял в баре.

Отпив еще немного, Лодикл сел в кресло и сказал:

— Рассказывай, как ты докатился до жизни такой, что пришлось тебя выкупать у аварских работорговцев?!

Я и рассказал вкратце, что жил у себя в тихом провинциальном городе, отец был военным, поэтому пришлось семье поездить по областям. Потом поступил в учебное заведение, на летних каникулах подрабатывал. Пошел по объявлению провести медицинские тесты, ещё подработать. Там усыпили, и очнулся уже на станции, где меня спас капитан Дард Ларилк и предложил добровольно отработать потраченные им на моё спасение деньги.

При упоминании, что отец военный, Лодикл довольно улыбнулся и утвердительно покивал головой, а при упоминании, что спас меня капитан Посланника, по лицу его пробежала легкая тень отвращения.

После моего рассказа офицер предложил ещё выпить, я снова чуть отпил. И тут я понял, что нахожусь один в каюте незнакомого мне мужика, который поит меня коньяком. Какая-то нездоровая фигня получается, мурашки побежали по всей спине. Почесал спину, сгоняя мурашки, оглянулся на дверь. Начал просчитывать, на сколько быстро успею добежать до двери, если сейчас схвачу и ударю бутылкой Лодикла по голове. Как видно заметив мою нервозность, офицер ещё больше расслабился в своём кресле и сказал:

— Не нервничай так, меня привлекают только женщины — и снова отпил из своего бокала.

Но такое заявление нисколько не убедило меня успокоиться, а как раз наоборот, жопой начал ощущать приближающиеся неприятности. Уже подвинулся на край стула, привстал на носки. И начал думать, как лучше схватить бутылку с коньяком, чтобы точнее её кинуть ему в голову, за горлышко или за центр?!

— Меня привлекло в тебе другое, хочешь знать, что именно?! — еще раз отпил из бокала и закусил яблоком.

— И что же? — смог выдавить из себя вопрос, и правая рука стала потихоньку-потихоньку двигаться вдоль ноги, к бутылке.

— То, как ты выругался, когда ящик с автоматами упал тебе на ногу! — и улыбнулся мне.

У меня же чуть сердце не выскочило от того, что я услышал. А рука тем временем взяла бутылку с коньяком, пришлось налить себе, чтобы скрыть истинное назначение, зачем брал бутылку.

— Где ты научился так витиевато выражаться? — спросил Лодикл и чуть прищурился, ожидая ответа.

— Нигде не учился, я всегда умел так говорить. Конечно, многое услышал от отца, когда пару раз он брал меня с собой на проверку… там он и не такое говорил, когда давал указания, почему и что именно у них неправильно сделано. И во дворе дома, когда был маленький, порой обзывали от обиды друг-друга еще и не такими словами. А что, у вас запрещено материться, полагается штраф за это? — спросил я и сделал большой глоток, ибо меня отпустила напряженность.

— Что ты, никакого штрафа за мат не предусмотрено — спокойно ответил он мне по-русски, улыбнулся и стал ждать моей реакции.

— А что здесь говорят, когда тебя очень-очень сильно переполняют эмоции? — спросил я на автомате.

И тут меня накрыло осознание, как был дан ответ, точнее, на каком языке. Рука с бокалом почему-то задрожала, пришлось поставить его на стол и спросить с расплывающейся улыбкой на лице:

— Так ты тоже русский, а почему скрывался, раньше не сказал? — спросил по-русски.

— Я бы не сказал, что я — русский. Просто знаю родной язык своего отца, а вот он как раз родом с планеты, которые местные зовут Земля — ответил мне он по-русски.

И дальше он мне рассказал, что его отец Василий КЩлек был продан местным правителем одной из стран, которая воевала с русскими. Если считать от настоящего времени, это было почти 99 лет назад. Василия контузило при наступлении, он был взят в плен, отправлен в концентрационный лагерь, где их повели в газовые камеры, там он уснул, а проснулся уже в Содружестве, точнее, в Империи Армар. Корабль, что перевозил их, поломался и дал сигнал бедствия. Работорговцам не повезло, первым на сигнал вышел сторожевой крейсер Армар. Всех заключенных, что были на корабле, а их было там порядка 70–80 тыс., спасли. Отцу, как вынужденному переселенцу, был предоставлен выбор, куда пойти работать, и он, как потомственный военный… здесь Лодикл замолчал, видно вспоминая нужные слова. Но вспомнив нужное слово, продолжил: как потомственный военный, отец моего отца был офицером бел-л-о-о-гвардейцем — протяжно выговорил он это слово. — и научил моего отца защищать и любить свою землю и родину, где ты родился. А узнав, что могло с ним стать, не спаси их крейсер Армар, отец посчитал это вторым рождением.