Каноны христианства в притчах - [31]

Нагорная проповедь

Такова была группа учеников, собравшихся вокруг Иисуса на берегах Тивериадского озера. Аристократия имела здесь своих представителей в лице сборщика податей и жены дворецкого Антипы. Остальные – рыбаки и простые люди. Их невежество было безгранично; их ум был слаб, они верили в привидения и призраков. Ни один из элементов эллинской культуры не проник в эту первую христианскую ячейку, элементы еврейской образованности были также далеко не обильны в этой среде, но движения сердца и доброй воли там били через край. Прекрасный климат Галилеи наполнял существование этих честных рыбаков сплошным очарованием. Эта среда людей простых, добрых, счастливых, или убаюкиваемых своим маленьким морем, или мирно спящих на его берегу, была поистине прелюдией Царства Божия. Нельзя представить себе всей чарующей прелести жизни, которая протекает лицом к лицу с открытым небом, того кроткого, но яркого пламени, которое согревает душу в ее соприкосновении с природой, тех ночных грез, которыми полны эти сверкающие звездами ночи под бесконечно глубоким лазурным покровом неба. В такую ночь Иаков, сделав себе из камня изголовье, увидел в звездах обещанные ему неисчислимые поколения, таинственную лестницу, по которой ангелы поднимались на небо и спускались на землю. В эпоху Иисуса небо еще не закрылось, и земля еще не охладела. Небо открывалось над Сыном человеческим, ангелы всходили и нисходили над его головой, видения Царствия Божия были повсюду, ибо человек носил их в своем сердце. Чистый, кроткий взор этих простых людей созерцал Вселенную в ее идеальном источнике; мир, быть может, раскрывал свою тайну божественно чистому сознанию этих счастливых детей, которые за чистоту и ясность своего сердца удостоились однажды быть допущенными пред лицо Бога.

Иисус жил со своими учениками почти всегда под открытым небом. То, стоя в лодке, он поучал своих слушателей, теснившихся на берегу. То он всходил на одну из гор, окаймлявших озеро, и садился там, где воздух чист и горизонт залит лучами. Преданные слушатели весело переходили за учителем с места на место, впитывая в себя плоды его вдохновения во всем обаянии их первоначального расцвета. Возникало порой наивное сомнение, чуть-чуть скептический вопрос: Иисус одним взглядом, одной улыбкой замыкал уста возражения. В каждом движении, на каждом шагу, в облачке, которое промчалось, в зерне, которое прозябало, в злаке, который желтел, видели признаки близости того Царства, которое должно было прийти; думали, что настал канун дня, когда, увидя Бога, люди станут господами земли; слезы превращались в радость, всеобщее утешение спускалось на землю.

«Блаженны нищие духом, – говорил учитель, – ибо их есть Царствие Небесное!

Блаженны плачущие, ибо они утешатся!

Блаженны кроткие, ибо они наследуют землю!

Блаженны алчущие и жаждущие правды, ибо они насытятся!

Блаженны милостивые, ибо они помилованы будут!

Блаженны чистые сердцем, ибо они Бога узрят!

Блаженны миротворцы, ибо они наречены будут сынами Божьими!

Блаженны изгнанные за правду, ибо их есть Царствие Небесное!»

Проповедь эта была нежна, кротка и полна здорового и свежего дыхания полей. Он любил цветы и пользовался ими для поучений, полных красоты и очарования. Птицы небесные, море, горы, игры детей неизменно чередуются в его проповедях. В его стиле не было ничего, напоминающего греческий период, он ближе подходил к стилю еврейских притч и особенно к характеру сентенций его ученых современников-иудеев, какие мы еще ныне читаем в Пирке Абот. Его рассуждения не были пространны и носили характер изречений Корана; позднее, будучи связаны друг с другом, эти рассуждения составили те длинные поучения, которые записаны Матфеем. Никакие переходные связи не объединяли этих различных частей, но в общем они проникнуты одним вдохновенным настроением. Особенно хорош был учитель в притчах. Иуда из Гавлонитиды не давал ему никаких образцов для этих восхитительных поучений. Иисус сам создал их. Правда, в буддийских книгах встречаются притчи, так же выстроенные и точно в таком же тоне, что и евангельские. Но трудно допустить, что в этом обнаружилось буддийское влияние. Возможно, тот дух кротости и глубины чувства, который проникал собою в равной мере и нарождающееся христианство, и буддизм, в состоянии объяснить это сходство.

Совершенное равнодушие к суетному изобилию комфорта, к внешним благам и которые так необходимы нам в нашем печальном климате, проистекало из простой и тихой жизни, царившей в Галилее. Холодный климат, толкая человека на беспрестанную борьбу с внешней природой, придает большую ценность борьбе за свое благосостояние. Напротив, страны, которые возбуждают менее многочисленные заботы, – суть страны идеализма и поэзии. Побочные стороны жизни ничтожны здесь в сравнении с радостью самой жизни. Украшение домов здесь бесполезно, ибо стараются держаться как можно больше на воздухе. Усиленное и правильное питание более умеренного климата здесь нашли бы тяжелым и неприятным. Что же касается роскоши одежд, то как соперничать с роскошной красотой, в которую Бог одел землю и птиц небесных? Труд в таком климате кажется бесполезным: то, что он дает, не стоит того, во что обходится. Полевые животные одеты лучше, чем самый богатый человек, а они не делают ничего. Это презрение к труду, которое – раз причиной его не является лень – необыкновенно возвышает душу, вдохновляло Иисуса на самые чарующие поучения. «Не собирайте себе, – говорил он, – сокровищ на земле, где моль и ржа истребляют их и где воры подкапывают и крадут; собирайте себе сокровища на Небе, где ни моль, ни ржа не истребляют и где воры не подкапывают и не крадут, ибо где сокровище ваше, там и сердце ваше будет. Никто не может служить двум господам: ибо или одного будет ненавидеть, а другого любить, или одному станет усердствовать, а о другом не радеть. Не можете служить Богу и мамоне. Посему говорю вам: не заботьтесь для души вашей, что вам есть и что пить, ни для тела вашего, во что одеться. Взгляните на птиц небесных: они не сеют, не жнут, не собирают в житницы, и Отец ваш Небесный питает их. Вы не гораздо ли лучше их? Да и кто из вас, заботясь, может прибавить себе росту хотя бы на один локоть? И об одежде что заботитесь? Посмотрите на полевые лилии, как они растут: не трудятся, не прядут, но говорю вам, что и Соломон во всей славе своей не одевался так, как всякая из них; если же траву полевую, которая сегодня есть, а завтра будет брошена в печь, Бог так одевает, кольми паче вас, маловеры! Итак, не заботьтесь и не говорите: что нам есть, или что пить, или во что одеться? Потому что всего этого ищут язычники, и потому что Отец ваш Небесный знает, что вы имеете нужду во всем этом. Ищите же прежде Царствия Божия и правды его, и это все приложится вам. Итак, не заботьтесь о завтрашнем дне, ибо завтрашний день сам заботится о своем: довольно для каждого дня своей заботы».