Каникулы в Монако - [20]

Она перевела взгляд с Дэймона на полицейских, и у нее внутри все оборвалось. Эти суровые парни с пистолетами и наручниками не притворялись.

И Дэймон — Доминик — тоже.

Маделин обратилась к молодому офицеру, стоящему ближе всех.

— Он действительно принц?

Тот изумленно уставился на нее.

— Да, мадемуазель. Принц Доминик — почетный гость Монако.

Ничего себе!

— Дайте нам несколько минут, чтобы собрать вещи. — Слова Дэймона прозвучали, скорее, как приказ, нежели просьба. — Я буду очень признателен, если вы поможете нам прорваться сквозь толпу папарацци.

— Конечно, ваше высочество. Мы будем рады вам услужить, — ответил мужчина, которого, судя по нагрудному жетону, звали инспектор Руссо.

Не сказав больше ни слова, Маделин позволила Дэймону отвести ее назад в каюту. Она зажмурилась и стиснула зубы, чтобы не застонать.

Черт побери, она действительно покушалась на жизнь члена королевской семьи!

Это не входило в ее планы на отпуск.

ГЛАВА ПЯТАЯ

— Полагаю, одних извинений будет мало? — еле слышно спросила Маделин Дэйм… принца Доминика. Оглянувшись, она посмотрела на полицейских, стоящих снаружи у двери.

— Это зависит от того, согласишься ли ты на мои условия, — так же тихо ответил он.

У нее внутри все сжалось.

— Продолжить наши… отношения?

Отрывисто кивнув, Доминик пронзил ее взглядом. Это было нелепо, но он внезапно начал казаться ей величественным.

— И ты будешь помалкивать. Я не хочу читать в газетах о своей любовнице из Монако.

Новая любовница наследника престола Монтаньярде. Маделин представила себе заголовки в бульварной прессе. Черт побери, ей никогда не хотелось быть известной. Особенно своей глупостью. Предательства Майка, из-за которого она стала посмешищем всего городка, было достаточно.

Проводить время с мужчиной, который обманным путем затащил ее к себе в постель, противоречило принципам Маделин, но если она откажется, то сядет за решетку. Она знала, что законы Монако очень суровы. Здесь на каждом углу были камеры наблюдения. Возможно, ей удалось бы убедить судью в своей невиновности, но в любом случае она не хотела беспокоить свою мать и омрачать праздник Кендейс. К тому же не исключено, что из-за ареста она потеряет работу.

— Отлично, — отрезала Маделин. — Но не забывай, что ты не имеешь надо мной никакой власти. Как бы ты мне ни угрожал, я не стану преступать закон и мораль.

Он слегка улыбнулся.

— У тебя есть две минуты, чтобы привести себя в порядок, прежде чем мы предстанем перед папарацци.

Маделин пошла в ванную, быстро умылась и причесалась и вернулась в спальню.

— Спрячь волосы под шляпу и надень темные очки, — приказал Дэй… Доминик.

Маделин молча подчинилась. Она не хотела, чтобы ее мать или коллеги узнали ее на фото в разделе светской хроники.

— Когда мы сойдем на берег, опусти голову и держи язык за зубами.

Взяв их сумки, Доминик обратился через открытую дверь к. полицейским:

— Господа, еще раз прошу у вас прощения за это недоразумение. Если потребуется, я готов пройти с вами в участок и уладить все формальности после того, как отвезу мадемуазель Спенсер в отель.

— Этого не понадобится, ваше высочество, — сказал Руссо.

Самый молодой из полицейских предложил Доминику понести сумки. Тот передал их ему и направился к люку.

Куда подевался ее дружелюбный обаятельный гид? Мужчина, следующий за тремя полицейскими, держался как настоящий монарх.

Остановившись у трапа, он повернулся, чтобы помочь Маделин подняться. Когда ее голова показалась из люка, вокруг зажужжали кинокамеры, и она глубже надвинула шляпу. Десятки репортеров выкрикивали вопросы на разных языках, но Доминик их игнорировал.

Нет, «игнорировал» — неподходящее слово. Он вел себя так, словно их не существовало.

— Опусти голову, — прошептал он ей на ухо, затем схватил за локоть и потащил сквозь толпу. Айан, Макос и два полицейских последовали за ними. Один остался охранять яхту или составлять отчет о повреждениях. Маделин поморщилась. Не хотелось даже думать о том, во сколько ей обойдется ремонт потолка в спальне.

У обочины их ждал белый лимузин. Водитель открыл дверцу, и Доминик пропустил Маделин вперед, а затем сел напротив нее. Дверца захлопнулась, и их окутал прохладный кондиционированный воздух.

Сквозь затемненное стекло она взглянула на толпу. Полиция не подпускала репортеров к машине.

— И ты так живешь?

— Да. Теперь ты понимаешь, для чего я маскировался?

— Тебе следовало сказать мне правду до того, как мы переспали, — произнесла Маделин.

Доминик кивнул.

— Согласен.

Она ждала, что он попросит у нее прощения, но извинений не последовало.

Водитель сел за руль. Айан присоединился к нему впереди.

— В отель, ваше высочество? — спросил шофер через опущенную панель из темного стекла, отделявшую передние сиденья от салона.

— Да.

Панель поднялась, и автомобиль пришел в движение.

Испытывая гнев и смущение, Маделин нервно ерзала на кожаном сиденье.

— В какую игру ты со мной играешь? — бросила она, сняв очки. — Водишь за нос первую встречную, которая понятия не имеет, кто ты? Ты все это время смеялся над моим невежеством.

— Я никогда не считал тебя невежественной и не смеялся над тобой. Я восхищался твоей непосредственностью и отсутствием притворства. Скажи я тебе правду, твое отношение ко мне изменилось бы.